Собакалипсис
Шрифт:
А вот Туз остался стоять, растерянно глядя вслед стремительно удаляющемуся хозяину. Команды «за мной» так и не последовало. А «хватайте их» он то ли не понял, то ли не услышал. Впрочем, через десяток секунд и он побежал следом, тяжело топая своими ботинками.
В том, что Душка не даст себя схватить, я не сомневался ни капли. Да и Пушок, думаю, тоже. Жаль, что Фрэди уволок с собой Бабулю. Но, надеюсь, и она не пропадёт.
Стоп. Сейчас, немного успокоившись, я внезапно обратил внимание на знакомый запах. Маугли, определённо,
Воодушевившись, я пошёл по следу. Двигался очень медленно. Потому как запах был чрезвычайно слабый. Да ещё не хотелось снова нарваться на каких-нибудь приспешников Фрэди. Тем более что след вёл меня к зданию автовокзала, где, как я думал, и было логово бандога.
Но нет. Всё же, не туда. Рядом с вокзалом располагалось маленькое строение, на верхушке которого почему-то стоял крест. Я не знал, что бы это могло означать. А потому стал двигаться ещё более осторожно. Хотя, казалось бы, осторожнее уже было некуда. На струнах моих натянутых нервов вполне можно было бы сыграть что-нибудь тревожное. Только вот я не знал в этом мире никого, кто умел бы играть на струнных инструментах.
Я подкрался к небольшой обшарпанной двери. Ни звонка, ни молоточка. Да и стоило ли заявлять о своём приходе? А вдруг там враг?
Дверь оказалась не заперта. Я легонько толкнул её лапой и под мелодичный скрип просунул голову в образовавшуюся щель.
Темно. Лишь неверный огонёк свечи пляшет в дальнем углу. На стенах тёмные изображения. Кажется, людей. И запах. Запах свечей, чего-то горького и бархатного. А ещё запах потерянного мальчика. Он был сильнее, чем снаружи. Видимо, Маугли либо находился сейчас в этом странном месте, либо был здесь недавно.
Поэтому я запихнул внутрь всю свою тушку целиком и прикрыл за собой дверь.
– Маугли! – тихо позвал я, пробираясь между расставленных рядами стульев. – Это я, Джек! Я пришёл за тобой!
– Здравствуй, Джек, – раздался прямо у моего уха низкий спокойный голос.
От неожиданности я бросился в сторону, с жутким грохотом повалил несколько стульев и замер, лёжа на спине кверху лапами.
– Не бойся, сын мой, – попытался успокоить меня всё тот же голос. – Я не причиню тебе вреда. Я всегда рад помочь заблудшим братьям.
Что-то я не понял. Если он зовёт меня сыном, значит считает себя моим отцом. Тогда какой я ему брат? По-моему, у него не все дома.
– Подними бренное тело своё и раздели со мной кров и трапезу, – продолжил бредить странный хозяин странного помещения.
Как он обозвал моё тело? Надеюсь, это не оскорбление? И зачем делить с ним кровь? Я, конечно, не вегетарианец. Если что с мясом попадёт – я не против. Но кровь отдельно я не пью.
Пока эти мысли свербели у меня в голове, неясный силуэт хозяина приблизился к свету свечи, и я смог его рассмотреть.
Это был пёс. Но такой громадный, что даже Роти и Фрэди показались на его фоне не такими
Одет пёс был в какую-то тёмную рубаху. Белая шерсть выглядывала из-под ворота, как галстук бабочка. Или как картонная вставка под воротничок. Где-то я видел нечто подобное.
Здоровяк подозрительно ловко подцепил целую связку свечей. Поднёс их к стоящему на столике черепу. Вознёс очи к потолку и со вздохом произнёс:
– Мементо мори.
Не успел я осознать, с чем связано упоминание моря, как пёс нажал на череп. Нижняя челюсть тут же выскочила вперёд, а изо рта полыхнула небольшая струя пламени.
От связки свечей сразу стало значительно светлее. Пёс устроился на стуле рядом с огнём.
– Иди сюда, Джек. Не бойся, – здоровяк похлопал по соседнему стулу. – Присаживайся рядом.
Я поднялся и с опаской присел неподалёку. Пёс покачал головой.
– Я сенбернар, – произнёс он. – Это значит Святой Бернар. Что накладывает на меня огромную ответственность. Ибо кто, если не я, защитит и наставит на путь истинный падших человеков и заблудших зверушек? – Пёс вздохнул: – Тяжек сей крест, ибо не ведают, что творят.
– Это… Бернар, – начал, было, я, но он поднял руку.
– Можно просто Сеня.
– Ага, – я кивнул. – Знаешь, я не вполне понимаю, о чём ты говоришь. Но ты, судя по всему, добрый малый, – я осёкся и добавил: – Хоть и немалый.
– Ответственность! – торжественно произнёс пёс и воздел лапу кверху. Я снова кивнул и сглотнул подступивший ком.
– Так вот, – продолжил я. – Я знаю, что ты приютил человеческого ребёнка. Мальчика. А я тоже несу за него ответственность. Понимаешь?
Сенбернар прикрыл глаза.
– Уважаю, – пробасил он.
– Мальчик сейчас живёт в нашем приюте для людей. Поэтому я хотел бы забрать его.
Теперь пёс поглядел на меня с сомнением.
– Ты? – он хмыкнул. – Сила божия велика. Но искушать его – грех.
– Чья сила? – уточнил я.
Сенбернар воздел очи к потолку и тяжело вздохнул.
– Язычник, – произнёс он.
Я высунул язык и попытался его рассмотреть. Вроде, всё с ним было нормально. По крайней мере, мой язык вряд ли сильно отличался от языка сенбернара.
– Бог, – воодушевлённо начал свою проповедь пёс, – величайшая и милосердная сила природы. Он повсюду вокруг и внутри нас. Люди прогневали его. За то он лишил их разума и наделил им нас. Ведь мы, собаки, избранные. Если прочитать изначальное имя собак – дог – наоборот, то как раз получится год. А год – это имя бога.
– По-моему, год – это цикл сезонов, – усомнился я.
– Да, – обрадовано закивал сенбернар. – Я же говорил. Он во всём! И, прежде всего, в вечном течении природы!
– Но если он такой милосердный, то почему так поступил с людьми?