Собакалипсис

Гришин Сергей Дмитриевич

– Мы хотим знать, чего от них вообще ожидать, – проговорил Роти. – Какие-то они подозрительные.

Хомяк потёр розовый нос:

– Ну, а от меня вы чего хотите? – недовольным тоном спросил он. – Чтобы я их прогнал?

– Да! – тявкнул Хуа. – Потряси своими щеками! Они враз испугаются и убегут обратно в лес! Забьются в самые глубокие норы и будут дрожать от страха!

Хоря сверкнул своими тёмными глазками-пуговками на беспардонного чихуахуа, но не успел ничего ответить, потому как подал голос Боб:

– Не сочти за труд, мышиный

босс. Расскажи нам, сколько их сейчас в городе. Много ли хищников. Какие среди них настроения.

Хомяк перевёл взгляд на сеттера и долго молча сверлил его взглядом. Обращение ему польстило. Но грызун подозревал, что в нём скрыта какая-то ирония.

– Ты пойми, – прервал тишину я. – Это важно для всего города. Кто знает, может, где-то на опушке леса сейчас собирается армия из голодных волков и медведей.

– Это уже не говоря о бешеных зайцах и стукнутых шишками белках! – воодушевлённо воскликнул Хуа.

– Уж на белок не наговаривай, – после заминки упрекнул его Хоря. – У меня в команде есть одна белка. Из местного парка. Нормальный грызун.

– Пойми, – продолжил я, – они могут нарушить гармонию и мир, что сложились у нас. Ты же не хочешь повторения событий первых дней после людей?

Хомяк подёргал розовым носом, словно принюхивался. Потом сверкнул металлом передних зубов и пожал плечами:

– Отобьёмся, если что. В крайнем случае, спрячемся. Впрочем, ладно, Джек. Ты свой парень. Так что я соберу ребят и поспрашиваю про этих лесных. А вечером пришлю к тебе гонца.

6

Я не планировал забираться в район автовокзала. Во-первых, далековато от нашего жилья. А во-вторых – здесь за порядком следил Фрэди. Это был свирепый бандог, достойный своих предков. А предки у бандога, если кто не знает, питбули и мастиффы. Так что порода эта весьма агрессивная и непредсказуемая. Они даже людьми были занесены в список потенциально опасных собак.

И ещё. Когда мы начали создавать своё сообщество, где все относятся друг к другу как к потенциальному партнёру, Фрэди не поддержал его. Он придерживался позиции, что сильный пожирает слабого и объявил свой район территорией свободной охоты.

Так что появляться здесь такому, по сути, безобидному зверю, как я, было весьма безрассудно. Хотя… собаки же собак не едят. Или едят?

Так зачем же, спросите вы, я попёрся в его вотчину? Да ещё и один, без поддержки в виде Роти и Боба. Что ж, сейчас расскажу.

Когда мы шли домой от Хори, ко мне подошла старая черепаха. Точнее, это я к ней подошёл. Потому как ждать её пришлось бы долго.

А вообще, если вспомнить всю последовательность, то сначала ко мне подбежал щенок дворняжки с овчарками среди предков и сказал, что меня искала пожилая дама. И тут же указал на небольшую черепаху, которая готовилась стартовать от угла дома напротив. Делала она это по-черепашьи – основательно и жутко медленно. На четырёх лапах, как и все её родственники.

Почему-то у меня не возникло

даже тени сомнения, что передо мной именно пожилая особь. Вообще, я склонен думать, что черепахи уже рождаются старыми.

Я не стал утруждать эту старушку в маленьком васильковом платочке, и сам подошёл к ней. Она подслеповато сощурилась, разглядывая меня.

– Это ты Джек – защитник людей? – спросила она тихим сиплым голосом, похожим на кашель.

Мне даже пришлось опуститься на четвереньки, чтобы расслышать её.

– Да, я Джек, – проговорил я, подняв старушку. – Только вот никто не зовёт меня защитником людей. Не возражаешь, если мы уйдём с дороги и присядем на скамеечке?

– Давай, громила, тащи, – проскрипела черепаха. Признаться, мне слегка польстило подобное обращение. – Только не забудь потом спустить меня вниз. А то в моём возрасте прыгать со скамейки опасно.

Я зашёл за угол дома и опустился на скамейку рядом с подъездом. Положил черепаху рядом.

– Давненько не была на высоте, – старушка, похоже, была довольна. – Я, знаешь ли, всё больше внизу ползаю. Хорошо, сейчас эти здоровенные штуки не ездят. Машины. Они бы мне давно уже панцирь раскроили. А без них безопасно. Даже если кто и наступит, ничего. А пнёт кто со зла потом, то сам виноват. Лапу себе точно отшибёт. А некоторые поскальзываются. Вот потеха…

– Так зачем я тебе нужен, бабушка? – я решил прервать словесный поток, пока ещё было светло.

– Ох, что ж за молодёжь пошла такая нетерпеливая! – посетовала черепаха. – Вот раньше всё иначе было. Жила я себе в аквариуме, никого не трогала…

Я вздохнул, приготовившись потерять кучу времени на воспоминания о детских годах черепахи. Но она неожиданно сообщила:

– Мой бывший мальчик попал к вам в заповедник. А сегодня он сбежал за ограду. И теперь ему нужна твоя помощь, чтобы вернуться.

– Мальчик? – я не сразу понял, о чём речь.

– Вы его, кажется, Маугли назвали.

Я в удивлении уставился на пожилую даму:

– Откуда ты знаешь?

– Мальчонку? Жила у него в аквариуме. Он сам, понятное дело, в аквариуме не жил. В квартире жил. А я в аквариуме у него в комнате. Потом, помню, заснула. А когда проснулась, никого уже не было.

– Да нет! – воскликнул я. – Откуда знаешь, что он сбежал?

– Сорока на хвосте новости принесла, – черепаха дёрнула головой и попросила: – Сорви мне вон тот листик. Уж больно он аппетитный.

Я послушно спрыгнул со скамейки, зубами сорвал первый попавшийся лист росшей в палисаднике мелиссы и положил перед старушкой.

– Кажется, не тот, – закапризничала она, откусив кусочек. – Тот был крупнее и мясистей. Бодрит, конечно. Ментол есть ментол. Но удовольствия меньше.

– Так что там с Маугли? – я в нетерпении расхаживал из стороны в сторону перед перекусывающей собеседницей.

– С Андрюшкой, что ли? – черепаха отодвинула от себя лист и подняла на меня взгляд. – К автовокзалу рванул.