Собаки из дикого камня

Басов Николай Владленович

— А зачем это баловство ему было нужно?

— Он говорил — для опытов.

— Каких именно? Шув опять вздохнул:

— Не знаю. Говорили, одно время он с вином что-то делал, вроде как из высокогорного кислого рислинга пытался сделать густую коричневую граппу.

Лотар вопросительно посмотрел на Рубоса.

Тот пояснил:

— Это очень дорогое десертное вино, которое выделывают в долинах южнее Мирама. У нас не получается.

— Может, пытался загустить его как-нибудь? — предположил Сухмет.

— Потом ему зачем-то

морковь потребовалась. Целыми возами возили, а он только щурился, когда его спрашивали об этом. Но потом… потом князь заболел. И его почти сразу отвели к князю. Он возился-возился, что-то там делал, и правда, получилось так, что князь остался жив, хотя каждому было ясно, что это лишь временно, — ведь есть князь так и не может, его, говорят, через трубку кормят.

— То есть если бы не Кнебергиш, князь уже умер бы?

— Люди так и говорили. Но потом появились собаки, кто-то стал, болтать, что это всё из-за наших колдунов, и Кнебергишу дом спалили. Он в ту ночь случайно в тереме ночевал, ну спасся, значит. А поутру, когда зачинщиков этого погрома не нашли и кто-то ему лоб камнем рассёк, он исчез. Люди знают, что он ушёл в пещеры на северных холмах. Он там каждый камень знает, потому что травы там все пятнадцать лет собирал. Так что, если его бандиты не нашли, он где-нибудь в пещерах скрывается.

Лотар потёр подбородок:

— Вот что, Шув, собери-ка ты нам большую торбу с такой едой, чтобы долго не портилась. Шув кивнул и с готовностью вскочил.

— Через пять минут всё будет готово. Рубос понимающе посмотрел на Лотара:

— Думаешь, его следует найти?

— Даже если он ни при чём, кто-то хочет, чтобы мы считали, что он придумал вот это. — И Лотар кивнул на лист пергамента перед собой.

Глава 10

Как и говорил Рубос, до холмов они дошли раньше, чем на небо выкатили звёзды. Шли быстро и без шума. Так уж получилось, что никто им не мешал — все мародёры куда-то подевались.

Лотар, правда, пару раз ощущал на себе чьи-то изучающие взгляды, но издалека, и они исчезли настолько быстро, что не стоило тратить на них внимание. В другой раз Рубос бросился ни с того ни с сего в кусты, выхватывая на ходу меч. Но это оказалась одичавшая свинья, шустрая, мускулистая, со странно потемневшей шкурой, которая с визгом кинулась от Рубоса под кусты орешника. Когда Сухмет хотел было сострить по этому случаю, Лотар на него внутренне зашипел, и он только прошептал:

— Кто бы мог подумать, что свиньи любят загорать?

Рубос, засовывая меч в ножны, с опаской покосился на восточника. Ему показалось странным, что никто не поднимает его на смех.

— Наши свиньи, по-моему, только этим и занимаются.

Холмы были изрезаны оврагами и так часто иссечены шахтами, что Лотар только головой закрутил от досады. В этих лабиринтах можно было проваландаться не одну неделю, а желающего спрятаться человека

так и не найти.

— Откуда у вас такое кружево? — спросил Сухмет, пытаясь внутренним видением определить, где кончаются катакомбы.

— Половина города и те фермы, что побогаче, построены из ракушечника, — ответил Рубос. — А добывали его только тут, и давно — с самой закладки города. Вот и получилось. — Он обвёл рукой почти полгоризонта.

— А я-то гадал, почему местные мародёры не могут отыскать Кнебергиша. Да тут не то что мародёры, тут я не справлюсь, — заметил Сухмет.

— Нет, — сказал Лотар рассеянно, — он им зачем-то нужен позже, пока они его решили не трогать. Иначе, конечно, нашли бы.

— Зачем? — спросил Рубос. Лотар слабо усмехнулся в темноте:

— Скорее всего, чтобы свалить всю вину. Логика тех, кто на этот раз играет против нас, примитивна. Но они не хотят, чтобы их заподозрили в дурном. Вот поэтому такие люди, как Кнебергиш, им и потребуются. — Он помолчал. — Ну ладно. Сухмет, внимательно смотри, что творится у нас под ногами. А ты, Рубос, покажи нам все пещеры, которые знаешь. Будем надеяться, что он не забрался слишком глубоко.

Рубос провёл их сначала к главным катакомбам, но они оказались так загажены следами недавно разбитого тут лагеря мародёров, что Сухмет только нос наморщил.

— Ну, он же врач, Рубос. Вряд ли он мог бы жить рядом с такой помойкой.

Потом им попался лагерь каких-то очень испуганных людей, которые тут же разбежались, едва Рубос задел ногой хитроумное сигнальное устройство, сделанное из палок, камешков и куска натянутой, как на бубне, кожи. Лотар быстро осмотрел лагерь беглецов — крохотный костерок, разведённый в укромном месте, груда обглоданных костей, среди которых выделялись лошадиные, несколько тряпок, три или четыре грозные на вид пики, сделанные из кос.

— Вояки, — буркнул Рубос. — Удрали, а оружие бросили.

— Его тут нет, — громко сказал Сухмет.

Лотар уже и сам чувствовал, что Кнебергиша тут нет, но Сухмет решил успокоить беглецов.

Они бродили далеко за полночь. Хотя Рубосу, который почти ничего не видел, приходилось часто помогать на крутых склонах, он упорно водил их от одного к другому чёрному провалу в земле, чтобы Сухмет и Лотар могли понять, что здесь происходит. Наконец, когда он почти отчаялся, Лотара вдруг осенило:

— Послушай, Рубос, мы не там ищем. Он искал травы, правильно? А тут, где мы бродим, только выжженный чернозём и камни. Подумай, нет ли где-нибудь такого места, где и трав много, и хоть какие-нибудь катакомбы есть?

Рубос, уставший от блуждания по тёмным кручам, сидя на каком-то валуне, пробурчал:

— Знал бы ты, какой тут травостой каждую весну. Или осенью — на весь год в любом месте хватит.

— Нет, не подходит, — покрутил головой Лотар. — Если верить западным лечебникам, большинство трав нужно собирать в июне-июле.