Собаки Скэйта
Шрифт:
– Ты можешь еще передумать, – сказал он.
Она взглянула на него и отрицательно покачала головой. Королевская фея из Садов удовольствий исчезла – осталась только женщина, по-прежнему красивая, уязвимая и человечная. Старк улыбнулся.
– Желаю тебе удачи.
Пожелай ее всем нам, – сказал Педралон с неожиданной горячностью.
– Разве ты сомневаешься в успехе?
– Я сомневаюсь в каждом шаге на этой дороге. Я живу с сомнениями.
Если бы можно было действовать по-другому… Я сказал тебе, что ненавижу тебя, Старк. Поверишь и поймешь ли ты, если я скажу, что себя я ненавижу еще больше?
– Понимаю.
– Я
– Они знают. Неизбежная резня их не беспокоит. И они будут править всегда, как после Великой Миграции.
– Тогда мы сделали много добра, – сказал Педралон. – Мы были стабилизирующим звеном. Мы победили безумие.
Старк не стал спорить.
– Мой собственный народ тоже не понимает, – продолжал Педралон, – он думает, что его храмы, священные реки и белые города останутся стоять вечно. Он думает, что оголодавшие волки никогда не бросятся на него. Я злюсь на свой народ. Но я люблю его.
Спокойный воздух наполнился ревом.
Сангалейн подняла глаза и испуганно прижала руку к губам.
Потемневшее небо окрасилось бледным пламенем и гремело. Внезапный ветер сгибал тонкие ветви деревьев.
На равнине приземлился корабль Пенквара.
Когда взошла первая из Трех Королев, Старк уже был в планетарной «стрекозе». Он собирался искать Тачвара и Собак.
Глава 26
Новейшая технология имеет свои достоинства. Старк с удовольствием смотрел, как под ним бегут километры при свете Трех Королев. К тому же он пробегал эти километры в весьма комфортабельных условиях.
«Стрекоза» была далеко не новая, и Пенквар явно не был фанатиком блеска и полировки. На ней ничего не блестело, даже лазерная пушка впереди. Но шум моторов был нормальным, роторы быстро крутились в девственном небе древнего Скэйта. «Стрекозы» были почти немедленно запрещены Бендсменами, частично для того, чтобы помешать инопланетянам забираться слишком далеко, а частично потому, что некоторые экипажи неудачно приземлялись, и маленькие Сестры Солнца захватили группу в своих горах и принесли в жертву, распевая гимны Солнцу. Дикие банды съели экипаж второй «стрекозы», а третья, желая изучить развалины в ста километрах от Скэга, стала пищей Детей Моря. Большинство инопланетян удовлетворялось торговлей в Скэге.
Пилот был энергичным человеком с выпуклыми челюстями, с голубоватой кожей и удлиненными чертами лица незнакомой Старку расы. В правой ноздре он носил золотое украшение в форме насекомого. Он был хорошим пилотом, но говорил на универсальном языке очень плохо и очень мало, и вообще, видимо, был не болтлив. Временами он искоса поглядывал на Старка, как бы думая, что Старк, небритый и в измятой тунике, взятой в Трегаде, не соответствует его представлению о герое.
А Старк думал, что командир пилота не соответствует его представлению о капитане торгового звездного корабля. Ему не понравился Пенквар: он слишком напоминал акулу, особенно, когда смеялся, а смеялся он часто, и только одними зубами. Он не взял бы Пенквара в щитоносцы в сражении, которое еще
«Стрекоза» покрыла нужное расстояние удивительно быстро. Старк увидел дороги паломников, почти пустые этой ночью, и свет Гед Дарода вдали на равнине. Он сделал знак и пилот пошел по длинной дуге к западу, летя почти над самыми деревьями. В лесу были следы. Некоторые вели к проходам в горах, и по ним еще шли банды бродяг, направляясь в Ирнан. Когда «стрекоза» пролетела над ними, они опрометью кинулись под воображаемую защиту деревьев.
«Стрекоза» перелетела через гребень обрыва и планировала, танцуя, как живое насекомое.
– Куда? – спросил голубой человек.
Старк повернулся, чтобы посмотреть на Гед Дарод и дороги. Свет Трех Королев был нежным, прекрасным и обманчивым.
– Летим дальше.
«Стрекоза» пролетела еще метров триста.
– Еще дальше.
Пилигримы на ближайшей дороге – маленькие рассыпанные силуэты – остановились, испуганные странным звуком мотора.
– Там, – сказал Старк.
«Стрекоза» приземлилась.
– Сейчас взлетишь, – сказал Старк, – и следя, чтобы отряды Бендсменов не приближались сюда.
Он открыл дверцу, выскочил и бросился через кустарник. В это время «стрекоза» снова поднялась вверх.
Найти тропинку, по которой он спустился с обрыва, было делом нескольких минут. Он поднялся, прикинув, где долина, где он оставил Тачвара, примерно метрах в двухстах направо. Настойчивый шум мотора время от времени терзал тишину. Под деревьями лежали густые тени.
Вдруг в его голове закричал голос Герда:
– Опасность, И Хан!
Сквозь гул моторов он почувствовал что-то еще, почувствовал быстрое, точное движение и отскочил в сторону…
Но было уже поздно, кинжал уже сделал свое дело: правое плечо Старка парализовала боль. Если бы он вовремя не увернулся, кинжал бы пронзил его сердце, или горло. Он увидел блеск инкрустированной драгоценными камнями рукоятки, схватил ее и выдернул. Брызнула горячая кровь, залив весь рукав.
В кустарнике слышался страшный шум, ломался кустарник, слышались рыдания, лай стаи. Держа кинжал в левой руке, он вернулся на тропинку.
Два человека катались по земле в агонии страха. На них были черные плащи, и когда Старк откинул капюшоны, он увидел лица Фенна и Федрика. Их вытаращенные в панике глаза смотрели на него.
– Не убивать! – сказал Старк Собакам вслух. Затем он сказал людям:
– Если вы пошевелитесь, вы умрете.
Гордые белые придворные, распростертые в пыли, едва дышали.
По тропинке шли Собаки, в отдалении за ними шел Тачвар.
– Возьми у них оружие, – сказал Старк, когда Тачвар подошел.
Кровь медленно стекала по пальцам Старка и капала на землю. Герд понюхал ее, зарычал и шерсть его вздыбилась.
– Летающая вещь напугала Собак, – сказал Тачвар, наклоняясь над Детьми Матери Скэйта. – А потом они сказали, что ты здесь, и мы немедленно пустились в путь…