СОБЛАЗН.ВОРОНОГРАЙ [Василий II Темный]
Шрифт:
Глава первая 1430–1431 (6938–6939) КО ГОСПОДУ
В четвёрток Пасхальной недели, 20 апреля 1430 года, когда весь православный народ праздновал и воспевал спасение рода человеческого пострадавшим за нас Иисусом Христом, смертию смерть поправшим, сокрушившим врата и заклёпаны адовы, воскресившим всех людей в Себе и с Собою, святитель Фотий, двадцать лет нёсший архипастырское служение в Москве, сподобился духоводительного и грозного видения. Как во все дни Светлой седмицы, митрополит Фотий служил всенощную в Успенском соборе Кремля [1] . Вечерня близилась к концу. После входа и великого прокимена [2] «Господь воцарися, в лепоту облечеся», после просительного моления-литии и пения стихир диакон возгласил густым басом: «Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко, по глаголу Твоему с миром, яко видеста очи мои спасение Твоё».
1
митрополит Фотий служил всенощную в Успенском соборе Кремля. — Митрополит Киевский и всея Руси Фотий родом из Пелопоннеса; в 1409 г. прибыл в Киев, 22 марта 1410 г. — в Москву. С первых же шагов ему пришлось заботиться об установлении мирных отношений с великим князем Литовским Витовтом (см. коммент. к с. 17), Способствовал прекращению ереси стригольников, старался предупреждать междоусобия. Скончался в 1431 г., оставил после себя большое число
Успенский собор в Московском Кремле основан в 1326 г. Иоанном Калитой по совету святителя Петра, митрополита Московского; перестроен после 1474 г.
2
Прокимен — название стихов, произносимых чтецом или диаконом и повторяемых пением на клиросе перед чтением Апостола, Евангелия или Паремии; в их содержании кратко выражен смысл или последующего чтения или службы дня; великие прокимены содержат три стиха, положены только на великие праздники Господни.
Боговдохновенную молитвенную песнь святого Симеона Богоприимца [3] , долгие годы ожидавшего пришествия Спасителя и встретившего наконец Младенца Христа, трепетно любил Фотий от сосцу матерне, волновала она его неизменно на каждой всенощной все долгие годы его служения Богу, и неизбежно после чтения этой молитвы становилось душе его спокойней. Но нынче случилось нечто нежданное и смутительное для него самого и для церковного причта. Фотия вдруг пронзила мысль: знаменательно, что Симеон Богоприимец дождался пришествия Спасителя, но не менее ли знаменательно, что дано было ему узреть Сына Божия лишь на закате жизни? Тогда, значит, молитва «Ныне отпущаеши» — напоминание о последних днях наших?… И не успел Фотий охватить умом посетившие его вопросы, как вдруг небо соборного купола наполнилось неизречённым светом и в нём явился некий лучезарный муж — Сам ли Сын Божий, Иоанн Креститель или Святитель Николай, либо иной какой угодник Божий: кто именно — не сумел разглядеть Фотий, столь великий ужас сковал его члены, зашлось сердце, и ничего не оставалось ему, как только пасть ниц на каменные плиты солеи [4] . Но верный его прислужник, молодой послушник Чудова монастыря Антоний, сумел бережно и малозаметно для стороннего глаза вовремя поддержать под локти Фотия, помог переступить два шага от Царских врат до архиерейского кресла, стоявшего в затемнённом простенке алтаря. Среди священнослужителей произошло замешательство. — Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный, помилуй нас! — прочастил псаломщик тресвятие и окаменел. — Трижды, трижды! — приглушённо и грозно прикрикнул священник, а потом и сам, когда хор пропел «Отче наш», едва не забыл возгласить заключительные слова молитвы Господней: «Яко Твоё есть царство, сила и слава…»И некоторые приглядчивые прихожане, теснившиеся в первых рядах, почуяли что-то неладное, стали часто испуганно креститься. Ничего не видели лишь хористы правого клироса. Закончив молитву о встрече праведниками Сына Божия, они перешли на похвалу Матери Его, через которую явился на землю Спаситель и которая уничтожила преграду между Богом и человеком. «Богородице, Дево, радуйся…» — хор, как всегда, слаженно пропел этот отпустительный тропарь, всё шло как будто бы по заведённому порядку, но настоятель собора Анкиндин испытывал нарастающее беспокойство: сейчас надо совершать благословение хлебов, а владыки Фотия всё нет и нет, и неизвестно, что с ним, неизвестно, выйдет ли он из алтаря для завершения богослужения. Не без душевного трепета решился отец Анкиндин сам, без владыки, заканчивать чинопоследование вечерни. Направляясь к центру храма, где возвышался столик с пятью хлебами, пшеницей, вином и елеем, Анкиндин оглянулся со слабой надеждой, но нет, владыка в проёме Царских врат так и не появился. «Буди имя Господне благословенно отныне и до века», — трижды пропел хор, и сразу после этого на амвон вышел, наконец сам митрополит. Диакон и прислужник несли перед ним свечу и кадильницу. — Благословение Господне на вас, Того благодатию и человеколюбием, всегда, ныне и присно и во веки веков…Произнеся это, владыка не вернулся в алтарь через северную дверь, как положено по чину, но остался стоять на амвоне. Скользнув взглядом по головам и спинам молящихся, что склонились перед ним в поясных и, по особому усердию, в земных поклонах, он смотрел неотрывно на фреску с изображением Страшного Суда на западной стороне собора над медными дверями выхода. Теперь и хористы заметили непорядок, помедлили в чаянии, что митрополит уйдёт-таки в алтарь, но не дождались и по знаку Анкиндина без обычного согласия закончили:- Аминь!
3
Симеон Богоприимец — старец, принимавший в храме новорождённого Иисуса Христа. Святым Духом ему было предсказано, что он не умрёт, пока не увидит Мессию (Христа) Господня. Его хвалебная песнь при виде младенца Иисуса в Иерусалимском храме «Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко, по слову Твоему, с миром…» — вошла в литургию (Лк. 2:25–35).
4
Солея (церк.) — возвышение, ступень под клиросами и перед алтарем.
Изографы, писавшие ужасы Страшного Суда, представляли смерть в подобии человеческом, однако состоящей из одних голых костей. Скелет сам по себе способен устрашить грешную душу, тем паче, когда он ополчен жестокими орудиями мучений — секирой, копьём, косой, удицей.
Когда на всенощной вдруг определился для Фотия через судьбу Симеона Богоприимца его собственный закат жизни, первое, что холодом окатило сердце: как же это, ведь я мог без покаяния и причастия помереть? Но разве вся жизнь моя не была каждодневным покаянием и не каждый день переживал я смерть? В светоносном муже с венцом на голове и с золотым посохом в руке Фотий сердцем признал и почувствовал вестника из мира иного: в человеческом облике, ослепительного, как молния, в одежде белой, как снег, бяше преудобренной паче смысла человеческого. Но изумление Фотия было всё же так велико, что он не удержался, воскликнул мысленно:
— Кто еси ты, удививый меня?
И услышал в ответ глашение чудное и безмолвное:
— Я не из числа людей и не из числа духов, но Ангел Божий, послан к тебе от Господа Вседержителя. Господь повелел сказать тебе слово для утверждения твоего.
Внимай себе и стаду твоему. Христос Бог даёт тебе на рассмотрение жизни твоей и на распоряжение о пастве время. А время тебе до ухода на ниву Божию — семь семидесятидневных седмиц. [5]
Святитель в трепете начал опускаться к ногам посланника горнего мира, но тот сразу скрылся в сокровенной сени.
5
А время тебе до ухода на ниву Божию-семь семидесятидневных седмиц. — «Жив же Фотий по явлении лето едино вмесяца три и дний 20» Грамота Фотиева «О явлении ангела Фотию митрополиту». — В Книге степенной царского родословия… Цит, по: Карамзин Н. История государства российского, т. V. M.Наука, 1993, с. 342).
Так получил Фотий знак, что находится на пороге новой жизни, где законы земной реальности действовать перестают.
Христос Бог даёт тебе время на рассмотрение жизни твоей…
Двадцать лет тому назад, накануне Светлого Христова Воскресения, прибыл Фотий в Москву. Приехал без радости и охоты. Родился и вырос он в Греции, воспитывался в пустыни у благочестивого старца Анания и ничего в жизни не желал, кроме монашеского безмолвия. Византийский патриарх заметил его духовные подвиги и назначил в Русскую землю митрополитом. Ослушаться было нельзя, хотя так не хотелось отправляться в страну отдалённую, иноязычную, холодную.
Взял с собой самых близких людей — иеромонаха Пахомия из болгар и иерея Патрикия Грека. Приехали — а на Руси свирепствует мор. Несколько лет до этого был недород, а затем начала пустошить города и веси зараза — то ли чёрная оспа, то ли моровая язва. Пахомий всего несколько дней прохворал и тихо передал душу в руце Божий. А ещё малое время спустя потерял митрополит и Патрикия. Он назначил его ключарём известного своим богатством златоверхого Успенского собора во Владимире. Патрикий ревностно служил Русской Церкви, был доблестным хранителем алтаря. Когда ордынский царевич Талыч [6] из-за предательства нижегородского князя захватил Владимир, Патрикий успел вовремя сокрыть на сводах под кровлей сокровища соборной ризницы — сосуды и казну. Татары жгли его, вбивали щепы под ногти, сдирали с него кожу, ставили на огненную сковороду, влачили по городу, привязав к лошадиному хвосту, замучили до смерти, но не смогли принудить его к измене. Так нашёл на чужой земле венец мученический и Патрикий.
6
Когда ордынский царевич Талыч… — В 1411 г. князь Даниил Борисович призвал к себе татарского царевича Талыча и послал вместе с ним во Владимир тайно боярина Семёна Карамышева. Татары и дружина Даниилова подкрались к городу, когда все жители спали, взяли посады и пожгли их.
Святитель Фотий сам едва спасся от хищных ордынцев — бежал на север, в крепкие края, куда степняки не смели соваться, страшась топких болот и дремучих лесов. На берегу озера Сеньги в тихой безмятежной дубраве он с помощью русских монахов поставил обыдёнкой малый деревянный храм [7] Рождества Богородицы, стал жить так же подвижнически, как в юности в пустыни старца Анания. Но только месяц провёл в благоденствии. Великий князь Василий Дмитриевич [8] прислал гонцов, звал срочно прибыть в Москву, чтобы посоветоваться с владыкой о важном семейном деле — о браке своей тринадцатилетней дочери Анны со старшим сыном константинопольского императора Иоанном. Фотий с радостью благословил этот брак. Большая могла бы быть польза от него и для Византии, и для Руси, если бы через три года Анна не была бы похищена моровым поветрием — повальная болезнь не пощадила и саму императрицу.
7
…поставил обыдёнкой малый деревянный храм… — то есть в один день, за сутки.
8
Великий князь Василий Дмитриевич — Василий I Дмитриевич (1371–1425), великий князь Московский с 1389 г., сын Дмитрия Донского, отец Василия II Тёмного. Присоединил к Московскому Великому княжеству Нижний Новгород, Муром, Вологду и земли коми. Успешно боролся с Великим княжеством Литовским и татаро-монголами.
Сильнее, чем мор и холод, сильнее даже, чем набеги татарские, пугали Фотия на Руси неудачи с устройством собственно церковных дел. Первое, с чем он столкнулся, темнота народа, с трудом выбиравшегося из мрака язычества на христианский путь. Верят всяким будто бы дурным приметам: в ухе звенит, ворон каркает, пёс воет, мышь пищит, искра из огня прянула, слепой или свинья встретились… Ворожба и колдовство, пьянство и блуд, а труднее всего удерживать простолюдинов и даже княжеских дворян от сквернословия — этого зла в такой степени не знал Фотий ни у одного христианского народа. Даже и сами пастыри нуждались в постоянном присмотре. Верить не хотели, когда убеждал он, что священникам и диаконам нельзя заниматься торговлей, давать в рост деньги, что вдовые священнослужители являются, как бы мертвецами и во избежание соблазнов обязаны уходить в монастырь. Много сил приложил он к тому, чтобы во всех церквах службы велись с возможно большей торжественностью, не уставал внушать настоятелям: «В благолепии держите церковь, как земное Небо, а в особенности святый алтарь, и с благоговением входите в него, ибо там не земного царя жилище, но гроб и ложе, и место селения Царя Царствующих, окружённого небесными силами». И во всех прочих делах своих старался поступать Фотий по правилам апостольским и отеческим, но не всегда находил понимание и поддержку, особенно в псковской и новгородской епархиях, испытывавших на себе растлевающее влияние католического Запада.
Ревностно боролся Фотий с ересью, с расколом стригольников, это лжеучение, отвергавшее иерархию и таинства, обнаружилось во Пскове ещё во время церковной смуты, когда умер святитель Алексий [9] , а нового ставленника Византии Киприана великий князь Дмитрий Донской признавать не хотел [10] . Псковский диакон Карп, а с ним другой диакон Никита да третий ещё простец без имени за ересь были отлучены от церкви. Карп до диаконства и после извержения из сана в первобытное звание занимался стригольничеством. Русские мужики бород не брили, кроме людей, заражённых содомским грехом и служивших разврату педерастии, но цирюльники всё же нужны были — для выстрижения у лиц духовных темени, для подбривания затылков и стрижки волос у мирян. От ремесла Карпа и секта его получила название, а поскольку слово «стригольник» являлось переводом с еврейского «бритва», то вспомнили про киевскую ересь жидовствующих, и неприязнь к стригольникам со стороны православного люда тем более приобретала характер непримиримой борьбы за чистоту и истинность веры.
9
…когда умер святитель Алексий… — Алексий — митрополит, святитель и всея Руси чудотворец; р. в конце XIII в. (между 1293–1298), скончался в 1378 г. и был погребён в Чудовом монастыре, где находится его рака с мощами. Прославился своею государственной деятельностью и чудесами: особенно известно излечение от слепоты ханши Тайдулы. Был опекуном малолетнегоДмитрия (будущего Донского). Перевёл с греческого на славянские язык Новый Завет.
10
…а нового ставленника Византии Киприана великий князь Дмитрий Донской, признавать не хотел. Святитель Киприан, уроженец Литвы, жил долго на Афоне и служил чиновником у патриарха константинопольского, который лично поручил ему разобрать спор литовского князя Ольгерда и московского митрополита Алексия. Искусной политикой добился собственного назначения митрополитом Киевским и Литовским, а затем, после смерти св. Алексия, митрополита Московского, сделаться митрополитом Всероссийским, но не был признан великим князем Дмитрием Иоанновичем (Донским), Был торжественно встречен на Москве 23 мая 1381 г., но Дмитрий Донской изгнал его и позже заменил Пименом. Тем не менее, после четырнадцатилетних мытарств Киприан по неведомым причинам стал во главе Русской Церкви в 1389 г. Скончался в 1406 г., погребён в Успенском соборе, причислен к лику святых. Дмитрий Донской (1350–1389), великий князь Московский (с 1359) и Владимирский (с 1362), сын Ивана II красного (Кроткого). Возглавил вооружённую борьбу русского народа против татаро-монгольских полчищ. После Куликовской битвы 1380 г. (в верховьях Дона), завершившейся разгромом врага, получил прозвание Донской. Проявил выдающийся талант полководца. В его княжение Москва утвердила своё руководящее положение в русских землях.
Однако ни отлучения, отженения от православной веры, ни увещевания епископов и настоятелей приходов, ни даже убийство Карпа, сброшенного новгородцами в Волхов с Великого моста, не прекратили ереси. Дело о лжеучении дошло до Царьграда. Но и вмешательство патриарха не смогло прекратить мятежи и соблазны.
Фотий, прибыв на Русскую землю, начал истребительную борьбу против пагубной ереси. Вразумлял и осуждал, допускал наказания, хотя и сносными карами, с заточением, но без смертных казней.