Соблазненная подлецом
Шрифт:
— Не стремитесь понять это. — Люк холодно улыбнулся. — Все это может подождать, не так ли? Мисс Хейдон нужно отдохнуть. Ей потребуется ванна, немного еды…
— Пожалуйста, позвольте мне решать, что требуется для гостей женского пола в моем доме, капитан Дорней, д’Онэ, или как вас там. Мисс Хейдон, не будете ли вы так любезны сопроводить меня?
Прозвучало как приказ. От внимания Эйврил не укрылся тот факт, что в глазах леди Оливии она была «гостьей женского пола», но никак не дамой. Дружба с Перси, может быть, и спасет ее от необходимости ночевать в мансарде со слугами, но жена
— Спокойной ночи, сэр Джордж. Спокойной ночи, капитан д’Онэ.
Она произнесла его фамилию с осторожностью, чтобы ничем не подтвердить подозрений леди Оливии. Она хотела спросить, когда снова увидит Люка, но это только ухудшило бы ее положение в глазах пожилой дамы.
— Благодарю вас, леди Оливия.
И если бы ее реверанс не смотрелся смешно благодаря промокшим хлопковым штанам и вонючей фуфайке, она сделала бы его, прежде чем последовать за хозяйкой из комнаты.
— Я пришлю к вам горничную. — Леди Оливия, казалось, оттаяла чуть больше, стоило им оставить мужское общество. — Одним Небесам известно, во что мы сможем вас одеть. Несколько дней наш дом был полон уцелевших в крушении людей, и ни у кого из них не было при себе, разумеется, даже носового платка.
Из-за угла вышла блондинка средних лет, держа в руке лист бумаги.
— Ах вот ты где, сестра. — Она остановила взгляд на Эйврил, затем подняла брови. — Еще одна выжившая с «Королевы Бенгалии»?
— Именно так, сестра. Мисс Хейдон оказалась в самом нежелательном обществе.
— Но, по крайней мере, она осталась жива, — заметила женщина, и тепло ее слов согрело Эйврил утешающим прикосновением. — Я так рада за вас, моя дорогая. — Она протянула Эйврил руку: — Я — Лавиния Гордон, сестра сэра Джорджа.
— Я как раз говорила, что не имею понятия, где найти подходящую одежду, — вставила ее невестка.
— Я уверена, что смогу с чем-то расстаться, подозреваю, у нас один размер. Если вы, сестра, скажете горничной зайти ко мне, я передам подходящую одежду для мисс Хейдон. — Она посмотрела на невероятные штаны Эйврил. — Умоляю, скажите, они так же удобны, как выглядят?
— Стоит им намокнуть, и они безумно раздражают кожу, но чувство свободы искупает это, мисс Гордон. От всего сердца благодарю вас за предложение дать мне одежду.
За ее спиной леди Оливия нетерпеливо хмыкнула себе под нос.
— Следующая дверь по левой стороне, мисс Хейдон. Я пришлю к вам служанку.
Эйврил оказалась в спальне среднего удобства, но, по крайней мере, не на чердаке. Возможно, леди Оливия оттает еще больше, когда увидит ее одетой подобающим образом.
Небеса, как же она устала! И проголодалась. И как же неудобно в этой влажной одежде, и эти спутанные, грязные волосы… Когда она размышляла об этом, раздался стук в дверь. Вошла горничная:
— Доброе утро, мисс. Я — Уотерс,
Она осеклась и уставилась на Эйврил, чуть приоткрыв рот.
— Благодарю, Уотерс. Я ничему не обрадуюсь так, как завтраку. Думаю, вы нахлопотались со всеми спасенными, которых привезли сюда.
— Да, мисс. Но ни одна из дам не носила брюк, мисс.
— Хм… ну да. Однако мне же нужно было во что-то одеться.
Раздался стук в дверь, и она поспешно отошла за ширмы в углу. Эйврил смотрела, как другая горничная расправляет на постели ночную рубашку, а Уотерс складывает в шкаф принесенную одежду.
— Готово, мисс. Думаю, нужно будет помочь вам привести в порядок волосы.
Эйврил со вздохом облегчения сбросила влажную, полную песка одежду.
— Можете ли вы выстирать ее и вернуть одному из людей капитана д’Онэ, Феррису? Его отправили на кухню, чтобы он смог поесть, но я не знаю, где он сейчас.
— О, конечно, мисс.
Уотерс подождала, пока Эйврил блаженно опустится в теплую воду, затем намылила губку и подала ее, чтобы Эйврил, уже вылившая горячую воду себе на голову, попыталась вымыть из волос песок, соль и водоросли.
Это было истинное блаженство, несмотря на многочисленные узелки в спутавшихся волосах. Эйврил намылила губку и неспешно вымыла руки, чувствуя роскошь чистоты и покоя. Затем стала прикасаться губкой к своему телу. Ароматные пузырьки скатились по изгибам ее грудей, и она стала смотреть, как они достигают розовых сосков, отвердевших от пенных прикосновений, как сбегают по животу до того места, где вода скрывает темные волосы. Ее бедра приподнялись над водой — гладкие и розовые, хотя и в синяках и ссадинах. Невинное удовольствие принятия ванны превратилось в нечто совершенно иное.
Она была без сознания, когда Люк вымыл ее обнаженное тело. Когда она проснулась, почувствовала себя чистой, следовательно, он уделил внимание не только рукам и груди. И все же остальное, что произошло, — шок, горе и страх, — не отвратило ее от мыслей о близости с ним благодаря этому бережному отношению.
Она чувствовала, как румянец заливает лицо, и надеялась, что горничная достаточно занята ее волосами, чтобы заметить это.
Узнать, что она полностью побывала в его руках, должно быть, оскорбительно, однако так не было, и она спросила себя — почему? Потому что она доверилась ему? Или думала, что он ухаживает за ней не для того, чтобы воспользоваться ее беспомощным телом?
Ей никогда не приходило в голову, что купание может стать частью любовных игр, но мысли о нем вызвали ее тихий стон. Истинно эротическое наслаждение — представлять на своем теле руки Люка и скользящую мыльную пену.
— О, прошу прощения, мисс Хейдон! Здесь такой клубок… Я не знаю, как его распутать, если не потянуть немного.
— Не волнуйтесь, Уотерс, это не ваша вина. У меня так много синяков, я задела один, вот и вырвался стон.
«Я должна перестать представлять, как он купает меня», — подумала Эйврил.