Соблазненная во тьме
Шрифт:
– Отец Рафика умер, наказав тому присматривать за его матерью и сестрой. Рафик очень сильно любил их обеих, но свою сестру - Ануд - буквально, до безумия. Мы все были молодыми. А молодые, как известно, бывают глупыми. Так вот, Владэк сунул свой член туда, куда не следовало.
Калеба будто поразила молния.
– В сестру Рафика, - произнес Калеб.
Воспоминания были странными. Неважно, как много времени прошло, или как сильно изменилось сознание - он по-прежнему доверял своему разуму. Будучи мальчиком, Калеб безоговорочно доверял Рафику, и став взрослым, ничего не изменилось.
– Да, - сказал Фелипе, - когда Рафик узнал, что его сестра забеременела от Владэка, он забил ее до смерти.
– Я вам не верю!
– прошипел Калеб.
Рафик никогда бы не поступил так со своей семьей - неважно, как сильно он злился.
– Не перебивайте!
– отрезал Фелипе, - через несколько минут, вы все поймете. Мать Рафика пыталась защитить свою дочь, но ее постигла та же участь. Его стало разъедать чувство вины и свалив все на Владэка, он отправился на его поиски. Но того и след простыл, поэтому Рафику пришлось прочесывать их деловые контакты.
– Откуда вам все это известно?
– спросил Калеб.
Он становился все более и более подозрительным.
– Мой босс ему бы не помог, поэтому Рафик обратился ко мне. И в обмен на мою информацию, он поспособствовал моему карьерному взлету. Я всегда был беспринципным, Калеб. Я думал, что Рафик станет подстерегать Владэка, но то, что он сделал вместо этого было... В общем, я сожалею.
– О чем?
– фыркнул Калеб, - я все еще не понимаю, какое это имеет отношение ко мне. Рафик потерял самообладание, он был не в себе. Владэк все еще заслуживает смерти.
– Это имеет к вам непосредственное отношение, Калеб, - сказал Фелипе.
Он внимательно посмотрел на Фелипе и от тревоги, плещущейся у него в глазах, у Калеба волосы стали дыбом.
– Что же он сделал?
– спросил Калеб, и впервые за все это время, ощутил разъедающий страх.
– Владэк был тем еще дамским угодником. Женщины сходили с ума по его светлым волосам и голубым глазам, но я помню, как он с тоской говорил об одной американке, с которой познакомился во время учебы. Они неожиданно расстались, что, по словам Владэка, было ее инициативой. Я и указал Рафику на эту девушку.
Фелипе замолчал очевидно, потерявшись в мыслях.
Калеб уже достаточно услышал. Фелипе не сказал ничего такого, что пошатнуло бы его преданность, кроме того, наверху его ждала Ливви. Им осталось провести несколько бесценных часов, и ему надоело тратить их впустую.
– Значит, Рафик стал убийцей задолго до того, как я его узнал. И что?
– Калеб поднялся, - храните свои секреты, Фелипе. Также, как и мои. По крайней мере, до завтрашнего вечера. Я обещаю делать то же самое.
– У нее был сын!
– выплюнул Фелипе, - копия Владэка - светлые волосы, голубые глаза.
Калеб сглотнул подступившую желчь, его прошиб холодный пот. Ему больше не хотелось слушать.
– Подождите. Остановитесь, - махнул он рукой.
– Об этом никто не знал. Думаю, даже сам Владэк. И когда Рафик не смог найти своего бывшего друга, он выкрал ребенка, чтобы выманить
Это, ни хрена, неправда. Он лжет, Калеб. Убей его. Он лжет!
Фелипе не унимался, - Владэк бесследно исчез. Он слышал про Ануд и знал, что Рафик его ищет. Он ни разу не выказал притязания на своего сына, даже после того, как Рафик отдал мальчика в публичный дом.
– Замолчите!
– крикнул Калеб.
– Нет!
– настаивал Фелипе, - Вот она правда, Калеб. Слушайте.
– Это какой-то бред! Рафик спас меня, - повторял Калеб.
– Все, что он сделал - это заявил права на сына Владэка, как на своего собственного, и использовал его для осуществления беспринципной мести, - прошептал Калеб.
Светлые волосы. Голубые глаза.
У Калеба в голове пронеслись образы Владэка.
Он был старше, поэтому его волосы были седыми, но его глаза были голубыми.
Он же русский! У них у всех голубые глаза!
Калеб всегда недоумевал, почему его похитили. Почему его так далеко увезли от родного дома, чтобы сделать шлюхой. Почему Рафик спас его, а не других. Почему?
– Вы хотите сказать...
– Калеб не мог договорить остального.
Слова Фелипе были слишком непередаваемыми, чтобы даже произносить их вслух. Грудь Калеба, казалось, сдавили, а желудок сжали.
– Он оставил вас там, Калеб. Выбыли его местью. Все об этом знали. Началась война и Рафик оставил маленького мальчика гнить в публичном доме. После этого, ни один человек, ни разу не решился перейти Рафику дорогу, потому как каждый понимал, на что он был способен. Даже преступники любят свои семьи, своих детей.
Калеба словно разорвало напополам. Его мозг просеял каждую эмоцию, каждое воспоминание, связанное с его наставником. Не было ничего, чем бы Рафик не поступился, чтобы реализовать свою месть. Ничего.
Рухнув на колени, Калеба стошнило. Впервые за столь долгое время, он заплакал... и не мог остановиться. Он кричал и рыдал. Он задыхался.
Он спас меня. Он одевал меня. Он кормил меня. Он называл меня братом.
– Лжец!
– всхлипнул Калеб.
Он потянулся к своему ножу, и бросился на Фелипе, намереваясь отрезать его лживый язык.
Глава 23
Калеб очнулся. У него болела голова, но это было ничто, по сравнению с болью в груди.
Отклонившись назад, он сел на пятки, подняв руку к виску. Та была в крови.
Замерев, Калеб уставился на свою ладонь. На протяжении многих лет на руках Калеба побывало очень много крови разных людей. Он всхлипнул.
– Он оставил вас там, Калеб. Вы были его местью. Все об этом знали. Началась война и Рафик оставил маленького мальчика гнить в публичном доме. После этого, ни один человек, ни разу не решился перейти Рафику дорогу, потому как каждый понимал, на что он был способен. Даже преступники любят свои семьи, своих детей.