Соблазни меня
Шрифт:
— Ты была голодна, не так ли?
Черт. Я просто съела весь шашлык в час ночи, который теперь осядет внутри меня в виде чистого жира.
Он запускает двигатель. Дороги совершенно пустые, поэтому мы быстро подъезжаем к моему многоквартирному дому.
— Я провожу тебя до двери.
— В этом нет необходимости. Видишь ту дверь? — говорю я, указывая на дверь на третьем этаже. — Это мой дом.
Мы обмениваемся номерами телефонов.
— В среду в семь. Не ешь перед тем, как приедешь и захвати с собой какую-нибудь одежду и необходимую мелочь, которая может понадобиться тебе утром.
— Хорошо, — говорю я и выскакиваю из машины.
Он ждет, пока я бегу вверх по трем лестничным пролетам. Я машу ему рукой, прежде чем вхожу в дом и закрываю дверь. Все спят. Я иду на кухню и наполняю стакан водой, кладу соль, и выпиваю три стакана. Потом я бегу до ванной и вызываю у себя рвоту, из меня выходит все жирное мясо. Слезы текут по моим щекам, но я чувствую, что мне снова хорошо.
Спускаю воду в туалете, чищу зубы, распыляю освежитель воздуха и ложусь спать.
19.
В 9.10 я выхожу из дома на работу. По пути вижу двух мужчин, расклеивающих рекламный постер на щите, с парой глаз смотрящих на тебя на сером фоне и заголовком: «Мы видим все незадекларированные доходы». Постер от Ее Величества Департамента по Сбору Доходов. Он предназначен, чтобы вселить страх Божий в людей, которые уклоняются от уплаты налогов.
Людей вроде меня, которые как бы работают по шестнадцать часов в неделю, но на самом деле гораздо больше. Черт с ними, думаю я. Они на самом деле сводят меня немного с ума. Полный бред, что налоги используются для увеличения доходных статей государства. Представьте себе повесили постер в таком бедном и депрессивном районе, а все эти гигантские многонациональные корпорации уйдут безнаказанно от неуплаты налогов в миллиарды долларов.
Насколько я могу судить, они просто запугивают таких маленьких людей вроде меня. Я не похожа на тех, кто разрушает экономику. Подумай об этом. Если бы я официально показала реальное количество часов, которое работаю, то они бы выставили налог не только мне, но и малому бизнесу, в которой я работаю. После чего мой работодатель не смог бы себе позволить пользоваться моими услугами и прогорел бы. Кроме того, им совершенно не нужен мой маленький вклад в их спасение. Они доказали это, внезапно волшебным образом найдя миллиарды для спасения крупных банков. Подоходный налог — это налог на труд. И я не настолько глупа, чтобы платить налог на труд.
Я отпираю дверь магазина «Sasha’s Flowers» и выключаю сигнализацию, включаю свет и проверяю компьютер может пришли какие-нибудь заказы в течение ночи. Нет. Надеваю фартук, вытираю пыль и мою полы, меняю воду в ведрах с цветами, когда появляется Сепфора.
Она останавливается в дверях и смотрит на меня прищуренными глазами.
— Что ты с собой сделала? — спрашивает она.
— Ничего.
— Ты вся светишься.
Я начинаю сильно краснеть.
— У тебя был секс прошлой ночью, не так ли?
— Нет, не…
— Да, ты точно занималась сексом. Посмотри на себя, ты вся красная, как хрустящий пакет Уолкер.
— Ладно, был. Но я не хочу говорить об этом.
— Так это не тот парень?
Сепфора единственная кто знает о Джеке.
— Нет, — бормочу я.
— Милая, если мужчина может заставить тебя выглядеть так прекрасно, ты должна бортануть того парня, и заполучить этого мужчину!
Позволь я расскажу тебе о Сепфоре. Все ее волосы, заплетены в тоненькие мелкие косички, у нее фигура в виде песочных часов, которую часто можно увидеть по видео в рэпе, ее ягодицы высокие и округлые, что можно поставить на них тарелку и съесть свой ужин. Ее мать назвала ее в честь жены Моисея. Да, я тоже не знала, но видимо она была негритянкой! На мемориальной доске, висящей на стене в магазине Сепфоры, есть часть стиха из песни песней 1:5: «Я черный и красивый».
Дело в том, что Сепфора совершенно не стесняется свой черноты. Она не пытается выпрямлять волосы, изменить цвет кожи или сделать что-нибудь еще, чтобы «отбелить себя». Она всегда говорит все, как есть. На самом деле, ничего не бесит ее больше, чем белые люди, которые думают, что делают ей одолжение используя слово «негр» вместо ниггер в ее присутствии.
— Потому что это просто означает, что в голове вы все равно произносите это слово, а говорите совсем другое. Черные люди имеют чип размером с Африку на плече, потому что их кровь помнит те времена, когда они продавались как волы. Но несмотря на цвет их кожи, они такие же, как и ты, девочка. Только меньше в дерьме.
Я выбираю цветы, которые хочу использовать в цветочной композиции и кладу их на деревянный стол в задней комнате магазина. Я начинаю со стебля розовой розы (желание) и следующим идет олеандр (предостережение).
В моей голове звучит голос Вэнна: «Давай не будем будить соседей».
20.
Я чувствую себя несколько странно, взяв с собой сумку с вещами к мужчине. Когда я вспоминаю об этом, то получается, что он практически пригласил меня переехать к нему. Я приезжаю в Вэнну, видимо он закончил работать и переоделся. Я запомнила его слова по поводу не пользоваться никакими духами.
— Сегодня прекрасный весенний вечер, слишком хороший, чтобы проводить его в помещении, думаю, мы могли бы выйти куда-нибудь поесть.
— Окэй.
— Я знаю один фантастический Индийский ресторан.
Индийская еда. Ни за что, от нее не только очень полнеют, но она обжигает весь пищевод.
— Какашка на тарелке? Нет, спасибо, — говорю я очень твердо.
— Что?
— Это то, на что похожа индийская еда. Понос на рисе.
Он смотрит недоверчиво.
— Ты представляешь всю индийскую еду, как какашка на тарелке?
— Да.
Он качает головой.
— Тебе нужно заново многому научиться, Сугар.
Мне нечего сказать, остается только идти с ним. И он ведет меня к своему другу в ресторан, на соседней улице с Piccadilly Circus и заказывает пол порции всего, как мне кажется, что есть в меню. Я сказала, что мне достаточно укусить один раз, чтобы понять вкус. Он не заказывает никакого алкоголя.
— Он притупляет чувства, — объясняет он. — А сегодня вечером у тебя итак будут сенсорной перегрузки.