Соблазнительница
Шрифт:
Когда скрипачи наконец-то решили дать им передышку, Амелия уже задыхалась. И вызвано это было не только танцем. Люк, поддерживая ее, привлек к себе — пожалуй, слишком близко, но кто же это заметил? — пока она, как предполагалось, восстановит дыхание и голова перестанет кружиться. Истинную причину его жеста она прочла по его лицу, изображавшему высокомерную брюзгливость.
— Не очень-то разумно доводить хозяйку до головокружения, она может выйти из строя.
Он отпустил ее, но с большой неохотой. Затем посмотрел на гостей, потом на небо.
— Теперь уже
Она помнила об их плане. Как только опустилась ночь, они поднялись на террасу. Люк приказал дворецкому начинать фейерверк, Коттслоу подал сигнал садовникам.
Толпа в приказах не нуждалась; все с нетерпением ждали фейерверков. Амелия переглянулась с мужем, и они разошлись. Она отправилась искать Елену. Через пять минут, когда она подвела тетку к балюстраде, откуда та будет созерцать фейерверк, а толпа сможет ее как следует разглядеть, все уже было готово.
Они с Еленой заняли свои места, Люк подошел к ним с небрежным видом. Он кивнул Елене и мрачно произнес:
— Я буду вам весьма обязан, сударыня, если вы отдадите мне ваше ожерелье в конце вечера. Я смогу спать спокойно, зная, что оно под надежным запором.
Елена высокомерно от него отмахнулась:
— Вам незачем беспокоиться, Калвертон. Эта вещь у меня сто лет, и с ней никогда ничего не случалось.
— И все-таки… — начал Люк. Елена оборвала его, громко заявив:
— Право же, это я буду плохо спать, если мое ожерелье не будет лежать у меня в комнате. — И, снова отмахнувшись от него, повернулась лицом к парку: — Не волнуйтесь.
Люку пришлось согласиться. Но было очевидно, что сделал он это без особой радости. Амелия видела, что все взгляды устремились на Елену, на ее ожерелье. Множество голов сблизились, шепотом излагая свои домыслы. Разлетевшиеся по округе слухи о воровстве гарантировали, что все обратят внимание на попытку Люка сохранить сказочное ожерелье.
Огненная вспышка на нижнем конце лужайки — и все взгляды обратились туда. В воздух взлетела первая ракета. Амелия увидела лицо Елены, на мгновение озаренное светом. Лицо ее не выражало ничего, кроме высокомерного презрения, но тут же Амелия почувствовала, как тетка быстро и торжествующе сжала ее руку.
Улыбнувшись, Амелия слегка расслабилась и залюбовалась фейерверком.
Все находившиеся на террасе смотрели на фейерверк, и никто не заметил, как тот самый джентльмен, с которым столкнулись Амелия и Порция, сжал локоть некоей молодой леди. Никто не заметил, как леди повернулась к нему и на лице ее отразилось потрясение. Мужчина молча кивнул на другую молодую леди, что стояла рядом с первой, очарованная великолепным зрелищем.
Кирби потянул ее за локоть; молодая леди повернулась спиной к своей спутнице, осторожно отпустила ее руку, но подруга, захваченная красотой летящей ракеты, едва заметила это. Леди немного, постояла, потом очень неохотно подчинилась беззвучному приказу мужчины и отошла в сторону. Толпа раздалась не глядя. Мужчина увлек ее туда, где стена дома отбрасывала густую тень.
Молодая леди украдкой посматривала то вправо, то влево.
— Мы не можем разговаривать здесь! — Голос ее дрожал от страха.
Кирби посмотрел на нее. Лицо его было сурово, губы плотно сжаты. Он наклонился к ней, чтобы она услышала его слова:
— Наверное, нет. — В голосе его прозвучала угроза. Он заставил леди немного побарахтаться на крючке страха и прошептал: — Как только фейерверк закончится, мы пойдем, быстро и тихо, в розарий. Чтобы не повредить вашей репутации, я разрешаю вам идти впереди; я пойду следом. Не пытайтесь привлечь чье-либо внимание. Молитесь, что бы никто вас не остановил.
Он замолчал, вгляделся в ее лицо; увиденное его удовлетворило.
— В розарии нас никто не побеспокоит. Там мы сможем поговорить.
Он выпрямился; леди содрогнулась, но осталась стоять рядом с ним, безмолвная и холодная, как могила.
Пока не взорвалась последняя ракета и толпа не испустила восхищенный крик.
Тогда леди выскользнула из толпы, быстро, но незаметно воспользовавшись мгновением, когда все смешалось, когда все решали, что делать дальше, спустилась с террасы, прошла мимо скопившихся внизу гостей, скрылась в тени, окружавшей дорожку, что вела вдоль восточного крыла к обнесенному стеной розарию.
Когда она добралась до арки в каменной стене, она была бледна как мел. Быстрый взгляд подтвердил, что ее мучитель сдержал свое слово — он был совсем рядом. Задыхаясь, она поспешно вошла под арку, чтобы ее не увидели.
Скрыться от всех, кто мог бы заподозрить ужасную тайну.
Кирби нагнал ее, она остановилась и повернулась к нему.
— Я вам уже сказала — я больше не могу красть! Просто не могу! — Голос ее звучал истерически.
— Спокойнее, дуреха! — Кирби безжалостно сжал ее локоть и потащил по главной дорожке подальше от входа.
В конце сада он остановился. Розы были в полном цвету; их окружали огромные кусты, и цветы покачивались на легком ветерке.
Они были одни; никто их не увидит, никто сюда не придет.
Молодая леди сглотнула; у нее кружилась голова, она ослабела, задыхалась от страха, холодела от ужаса.
Кирби отпустил ее и смерил взглядом.
Она заломила руки.
— Я вам сказала! — Голос ее прервался от рыданий. — Я не могу больше ничего брать. Вы сказали — еще одну вещь, и я принесла вам наперсток. Больше ничего нет…
— Престаньте распускать сопли! — оборвал ее Кирби таким тоном, точно ударил хлыстом. — Конечно, вещей еще много, но если вы хотите отделаться от меня, я могу предложить вам сделку.
Молодая леди задрожала, вздохнула, пытаясь совладать с собой.
— Какую сделку?
— Это ожерелье — то, что на старой герцогине. — Кирби не обращал внимания ни на поникшие плечи девушки, ни на отчаяние в ее глазах. — Я хотел бы намного больше, но готов удовольствоваться и этим. — Он пристально смотрел на нее, не тронутый ее слезами. — Я мог бы доить вас много лет, но я разорву наши отношения, если вы добудете мне эту безделушку. Вы слышали, что сказала старуха? Оно будет у нее в комнате — будет ждать, чтобы вы ночью взяли его.