Соблазнительница
Шрифт:
Люцифер кивнул:
— Вы правы. — Он добавил задумчиво: — Нам нужно придумать, как вывести его на чистую воду — кто бы это ни был.
Они выдвигали множество идей, но как это сделать быстро, так и не придумали. И в молчании разошлись по своим комнатам.
— Почему ты им ничего не сказала? — спросил Люк, когда они уже лежали в постели.
Амелия задула свечу; через окно в комнату проникал бледный свет луны, серебристый и зыбкий.
— А ты? Почему ты
Его удивил ее тон, но почему она сердится на него, он не понял.
— Неужели я стану рассказывать то, что наверняка касается одной из моих сестер? Особенно если она, по твоим словам, не воровка.
— Ну вот! Пожалуйста! — Она помолчала, потом заговорила уже не так воинственно: — Почему же ты решил, что я думаю иначе?
— Люцифер — твой кузен. Он тоже Кинстер.
— А ты мой муж.
Он чувствовал на себе ее взгляд, но смотрел вниз, силясь ее понять.
— Ты — Кинстер по рождению и воспитанию. — Он знал, что имел в виду, но был слишком недоверчив, чтобы сказать об этом подробно.
Она повернулась к нему, оперлась на локоть и всмотрелась в его лицо.
— Да, я родилась в семье Кинстеров, но замуж вышла за тебя — так что теперь я Эшфорд. И сейчас я намерена сделать все возможное, что в моих силах, чтобы защитить твоих сестер.
Ему пришлось встретиться с ней взглядом.
— До такой степени, что будешь не до конца откровенна с Люцифером?
— Если хочешь знать, такой вопрос даже не приходил мне в голову. Теперь я предана тебе и через тебя — твоей семье.
Узел напряжения, спрятавшийся так глубоко, что он до этого момента и не знал о его существовании, развязался. Отпустил его. Ее заявление звенело у него в голове; ее сжатые губы говорили о том, что она непоколебимо тверда и прочно стоит на земле.
Он спросил:
— А ты действительно можешь отдать свою преданность другому?
Даже в полумраке нельзя было ошибиться в выражении взгляда, который она бросила на него; взгляд этот говорил о том, что он непростительно туп.
Она права, он непростительно туп — был и есть.
— Я не думал… Мужчинам ведь не приходится так меняться.
Острый локоток уперся ему в грудь. Она склонилась над ним.
— Женщинам всегда выпадают самые трудные задачи.
Она не понимала, что здесь трудного. Ей казалось, что он бестолковый и просто не хочет думать. Это было не так — теперь он понял наконец-то, разобрался, в чем истина, и взял в ладони ее лицо.
— Хорошо. — Он привлек ее к себе. — Спасибо тебе.
И прежде чем она успела спросить, о чем он думает, он поцеловал ее долгим, томительным поцелуем.
Она его любит. Она должна его любить.
Верное сердце и стальная воля. Он всегда знал, что ей присуще и то и другое, но в последнее время его больше занимало первое.
Теперь и то и другое принадлежало ему, как и она сама.
Он понял это, и у него закружилась голова.
Теперь он может признаться, сказать ей все, что хочет, — она имеет право знать. Все будет хорошо. Как сказала ему Елена: получив власть, главное — удержать ее в руках.
Так он и сделает.
Оставался один вопрос — когда?
Сегодня должны приехать ее родители, Аманда с Мартином, Саймон и Елена.
День был посвящен приготовлениям; Амелия давала указания и проверяла, все ли в порядке. Люцифер и Филлида улыбнулись с понимающим видом и отправились на пикник. С неохотой признав, что сейчас не его время, Люк удалился к себе в кабинет, оставив жену распоряжаться в доме.
Амелия была благодарна ему за это. Прислуга, такая же взволнованная, как и она, сновала по дому. Когда самый младший из конюхов прибежал с сообщением, что в долине появилась первая карета, все уже было готово.
Обменявшись победными взглядами с Хиггс и Коттслоу, она поспешила наверх переодеться и поправить прическу. Спустившись вниз, она успела извлечь Люка из кабинета прежде, чем хруст гравия и цоканье копыт объявят о прибытии первых гостей.
Рука об руку они вышли на крыльцо и увидели, как из кареты выходит Мартин, граф Декстер. Он подал руку своей супруге. Едва нога Аманды коснулась земли, она подняла глаза и просияла:
— Мелли!
Близнецы встретились у подножия лестницы, влетев друг другу в объятия. Они обнимались, целовались, кружились, потом отступили друг от друга — и заговорили одновременно полуфразами, заканчивать которые им было вовсе не обязательно.
— А ты слышала, что?..
— Реджи написал. Но как же?..
Аманда махнула рукой:
— Поездка была легкой.
— Да, но как же?..
— А, это! Ну…
Мартин, качая головой, поднялся по плоским ступеням и подошел к Люку. Свояки (они же кузены) обменялись улыбками, дружески похлопали друг друга по плечам, потом, обернувшись, посмотрели на своих болтающих жен.
Мартин окинул взглядом зеленую долину.
— Эти места выглядят более благоденствующими, чем было раньше.
— У нас все идет отлично.
Мартин ничего не знал о трудностях Эшфордов. Если уж его кузен и свояк, который помнил Калвертон-Чейз в дни его расцвета, не смог обнаружить никаких признаков былого упадка, значит, былое умерло, решил Люк. Эшфорды выжили, и только это важно; его взгляд остановился на золотых локонах Амелии, и он подумал, что его семья становится сильнее. С каждым днем и с каждой минутой теперь, когда она принадлежит ему.
На пологом склоне долины появился еще один экипаж. Мартин кивком указал на него.