Собор
Шрифт:
Морин быстро пробежала пальцами по дубовой панели и нашла кнопку. Сначала нажала на нее несколько раз, чтобы привлечь чье-нибудь внимание, а затем начала отстукивать послание, закодированное точками и тире.
«Это Морин Мелон и отец Мёрфи».
Что нужно сказать? Она постаралась припомнить, чему обучалась на курсах радистов… Так что же сообщать?.. Кто, что, где, когда, сколько…
«В соборе находятся 13–15 вооруженных людей. По снайперу в каждом трифории и галерее. Один на церковных хорах. На лестнице в ризницу человек с „томпсоном“. По
Морин на минуту остановилась, припоминая, что ей удалось подслушать из разговоров террористов, затем начала отбивать в более быстром темпе:
«На чердак принесли много свечей. Бомбы? Также под алтарем»
Она снова остановилась, лихорадочно прокручивая в голове: кто, что, где?.. Через несколько секунд продолжила:
«Мак-Камейл это Брайен Флинн. Его заместитель Джон Хики. Меган Фитцжеральд третья из руководителей. Все двери заминированы. У них есть снайперские винтовки, автоматы, пистолеты, противотанковые гранатометы М-72, противогазы…»
– Стоп! – послышался из-за ширмы голос отца Мёрфи.
Морин отдернула руку от звонка. Голос отца Мёрфи зазвучал громко и уверенно:
– Сожалеешь ли ты, дочь моя, о всех содеянных тобою грехах?
– Да, сожалею.
– Прочти молитву, перебирая четки, еще раз.
В спокойную атмосферу исповедальни ворвался резкий голос Хики:
– Еще раз? О Господи, да пусть бы она стояла на коленях до самой Пасхи, если бы у нас было время. Выходите.
Морин вышла из кабинки для исповеди, а отец Мёрфи появился из-под свода прохода, кивнув по пути Хики, глядевшему на него:
– Благодарю. Позднее я попрошу кардинала выслушать мою исповедь.
Лицо Хики сморщилось в издевательской усмешке:
– Ну а потом чем вы займетесь, святой отец?
Священник вплотную приблизился к Хики.
– Я выслушаю исповеди ваших людей еще до того, как кончится вечер.
Хики презрительно хмыкнул:
– В соборах нет атеистов, так ведь, отец? – Он отошел на несколько шагов назад и кивнул священнику. – Кто-то сказал однажды: «К ночи и атеист немного верит в Бога». Так что, может быть, вы и правы. На рассвете они все потянутся к вам, когда увидят лицо смерти с жутким оскалом, показавшееся в окнах при первых лучах солнца. Но я не буду исповедоваться другому обреченному на смерть, и никто не будет – ни Флинн, ни эта стерва, с которой он спит.
Лицо отца Мёрфи стало пунцовым, но он продолжал:
– Я думаю, что Гарольд Бакстер захочет обрести покой в своей душе.
– Этот нехристь? Да еще в католическом храме? Я не поставлю и гроша ломаного… – Хики повернулся и посмотрел на одинокую фигуру, сидящую на скамье у алтаря. – А это действительно стоящая картина – протестантский подонок на коленях перед католическим священником. Очень забавно… Ну ладно, вам пора уматывать в свой загон.
Сзади него послышался голос Морин:
– Надеюсь, что доживу до того, чтобы посмотреть на вас перед лицом смерти. – Она отвернулась и вслед за священником направилась к алтарной ограде. Отойдя от Хики на некоторое расстояние, Морин коснулась руки отца Мёрфи и тихо произнесла: – Этот человек… В нем
Священник молча кивнул. Когда они подошли к ограде, Морин еле слышно спросила:
– Как вы думаете, у нас что-нибудь получилось?
– Не знаю.
– А азбуку Морзе вы сами знаете?
Священник преодолел последнюю ступеньку и открыл ворота в алтарной ограде.
– Нет. Но вы напишете эти точки и тире для меня, перед тем как я пойду исповедоваться. – Он пропустил ее вперед, и Морин, проходя мимо, слегка пожала его руку. В ответ на это отец Мёрфи взволнованно воскликнул:
– Подождите!
– Что случилось? – обернулась к нему Морин. Отец Мёрфи бросил взгляд в сторону Хики, который стоял около исповедальни и смотрел на них. Священник вытащил из-под рясы четки и протянул их Морин.
– Останьтесь здесь и станьте на колени у ограды.
Морин взяла четки и тоже бросила взгляд на Хики.
– Какая же я глупая…
– Нет, это моя вина. Теперь молитесь, чтобы он ничего не заподозрил, – тихо сказал отец Мёрфи и вошел в алтарь.
Морин встала на колени и начала задумчиво перебирать пальцами четки. Повернувшись, она оглядела собор и остановила взгляд на самом сокровенном для нее месте. С мрачноватых балконов на нее смотрели, словно зловещие вороны, темные фигуры святых. Она, будто тень, проскользнула к передней дверце; неземная тишина повисла в холодной серой дымке каменной кладки башенных стен. Она пристально следила за Джоном Хики. И он глазел во все глаза на исповедальню, улыбаясь во весь рот.
Глава 27
Брайен Флинн помог кардиналу подняться в звонницу. Тот с осуждением посмотрел на разбитые слуховые окна. Флинн подошел к Дональду Маллинсу и спросил насмешливо:
– Ты давал когда-нибудь официальную аудиенцию архиепископу Нью-Йорка?
Маллинс не обратил внимания на иронию в голосе Флинна, встал на колени и поцеловал кольцо на руке кардинала.
– Отдохни, Дональд, – распорядился Флинн. – Внизу, в книжной лавке, есть горячий кофе.
Маллинс быстро сбежал вниз по лестнице. Флинн подошел к одному из разбитых слуховых окон и выглянул на улицу. В холодной сырой комнате надолго воцарилась тишина.
– Вам не кажется это странным… вооруженный революционер встал на колени на пыльный пол, чтобы поцеловать вам руку?
Кардинал ничего не ответил на очередную колкость Флинна, а лишь бросил на него нетерпеливый взгляд.
– Зачем мы поднялись сюда? Здесь нет потайных ходов.
– Вы много общались с Гордоном Стиллвеем?
– Мы обсуждали план проведения реставрационных работ, – ответил кардинал.
– И он никогда не говорил о странностях в архитектуре собора? Не секрет, что…
– Не в моих привычках повторять одно и то же дважды…
Флинн шутовски поклонился:
– Ах, извините. Я только попытался освежить вашу память, Ваше Высокопреосвященство.
– Чего конкретно вы хотите от меня, мистер Флинн?
– Мне нужно, чтобы вы приняли участие в переговорах и выступили перед широкой публикой. Я собираюсь провести нечто вроде пресс-конференции в помещении под ризницей – мне кажется, что там будет достаточно удобно. Ваше выступление будет демонстрироваться по телевидению и радио…
– Я не буду в этом участвовать.