Собор
Шрифт:
Бакстер взглянул на Хики, и предположение Морин дошло до него.
– И только один Бог знает, что он передал. Он сумасшедший, вам же известно, – не унималась Морин. – Флинн по сравнению с ним – образчик здравого рассудка.
– Хики вовсе не сумасшедший, – возразил Бакстер. – Он гораздо опаснее, чем просто псих.
Морин опустила глаза.
– Во всяком случае, я не считаю нужным оправдываться и извиняться за попытку.
– А я вас и не прошу. Но, думаю, в следующий раз мы будем действовать по моему плану.
– Да? – Она говорила как-то
Он ответил без всякого раздражения:
– Предоставьте мне еще несколько минут. Думаю, я нашел способ, как выйти отсюда.
Бурк пошел в кабинет епископа, за ним потянулся инспектор Лэнгли. Одетый в форму офицер дал каждому копию расшифрованного сообщения. Бурк, присев на краешек стола Шрёдера, прочел его. Он обвел глазами присутствующих: Шрёдер, комиссар Рурк, Роберта Шпигель и Беллини – вот самые упрямые в их группе из тринадцати человек, на которых взвалили немыслимую задачу, а он и Лэнгли присоединятся к ним или, наоборот, отколются в зависимости от ситуации.
Капитан Беллини оторвал взгляд от своего экземпляра сообщения и обратился к Рурку:
– Если это правда, я могу захватить собор без особого риска для моих людей. Если заложники находятся в склепе, у них есть неплохие шансы выжить… хотя полной гарантии я дать не могу. – Он опять взглянул на бумагу. – Но если фении будут держать их при себе, шансы у них небольшие. – Он встал. – Мне требуется несколько часов, чтобы обдумать план.
Бурк вспомнил слова Морин у входа в ризницу – двенадцать человек. А Мёрфи теперь говорит, что восемь. Он посмотрел через комнату на Беллини и спросил:
– А что, если здесь неточные сведения?
– Ну, насколько же они отличаются? – ответил Беллини. – Головы-то у них на плечах есть. Так ведь? И считать они умеют. Вот смотрите: меня, по правде говоря, не очень тревожит сама операция, но сейчас, после получения сообщения, я чувствую себя намного увереннее, чем прежде.
– Мы не может исключить возможность, что одно из сообщений, а может, и оба, спровоцированы фениями, – спокойно произнес Лэнгли и, посмотрев на свой экземпляр, сравнил его с первым сообщением, держа его в другой руке. – Я несколько озадачен. Похоже, здесь что-то не так. – Он поднял глаза на присутствующих. – Беллини, я, как офицер службы розыска, советую не верить ни одному из них.
Беллини растерянно спросил:
– Ладно, но тогда, черт побери, какое же из этих сообщений верное?
– Верить или не верить любому из них, – заговорила Роберта Шпигель, – не в этом дело. Важно, что каждый в резиденции кардинала и в соседних комнатах прочитал последнее сообщение, и каждый теперь припрется сюда со своими выводами. – Она посмотрела на Рурка. – Их выводы станут для нас оправданием нанесения упреждающего удара, комиссар. А они о нем только сейчас и думают. – Она снова повернулась к Беллини: – Капитан, подготовьтесь
Беллини встревоженно кивнул.
Дверь открылась, в кабинет вошел епископ Доунс.
– Кто-то хотел меня видеть?
Все пятеро мужчин вопросительно посмотрели друг на друга, затем раздался голос Роберты:
– Да, это я просила вас прийти.
Доунс остался стоять посреди кабинета. Помощница мэра задумалась на несколько секунд, а потом уверенно произнесла:
– Монсеньер, ни мэр, ни я, ни кто бы то ни было не хотят делать ничего такого, что нанесло бы ущерб собору или подвергло угрозе жизнь заложников. Тем не менее…
Епископ заметно напрягся.
– …Тем не менее, если мои коллеги, полиция и люди в Вашингтоне решат, что переговоры больше нет смысла продолжать, что все ясно и угроза жизни заложников только возрастает… тогда вы и ваша епархия согласитесь с нашим решением направить в собор подразделения сил специального назначения?
Епископ застыл, словно каменное изваяние, и молчал.
– Дайте монсеньеру копию последнего сообщения, – обратилась Шпигель к Беллини.
Доунс взял протянутую бумагу, прочел ее и взглянул на Роберту Шпигель:
– Я должен буду посоветоваться с главным викарием. На себя такую ответственность брать не могу, – сказал он, повернулся и покинул комнату.
Снова заговорила Шпигель:
– Каждый раз, когда мы раскрываем новый пласт этой проблемы, я убеждаюсь, как сильно мы недооцениваем Флинна. Наша позиция слаба со всех сторон, время бежит, и становится очевидно, что самый легкий способ действия – сдаться, но не Флинну, а нам.
– Тут даже сдаться не так-то просто, – заметил Лэнгли. – Мы, конечно, можем сдаться, но это вовсе не значит, что сдадутся и Вашингтон, и Лондон, и Дублин.
– Капитан, – обратился к Беллини комиссар Рурк, – единственное, на что мы можем решиться сами, без чьего-либо разрешения, кроме мэра, – это штурм.
– Легко сказать, сэр, но осуществить штурм не так-то просто и очень опасно, – ответил Беллини.
– Судя по всему, вы решили отказаться от переговоров, – проговорил Шрёдер.
Все посмотрели на него, а Бурк сказал:
– Капитан, вы пока все еще наша главная надежда. Если есть нечто среднее между капитуляцией и штурмом, я уверен, вы найдете, что это такое. Вместе с тем Брайен Флинн сказал, что третьего не дано, и, по-моему, он сказал правду. Рассвет или смерть.
Морин, не отрываясь, глядела на Хики, который разговаривал с кардиналом и отцом Мёрфи в исповедальне. Она обратилась к Бакстеру:
– Он спрашивает их о кнопке и о содержании первой информации.
Бакстер кивнул и поднялся со скамьи.
– Давайте походим немного, разомнем ноги. Заодно поговорим.
Они молча пошли по алтарному помосту к престолу, пройдя расстояние около сорока футов, затем повернулась и направились назад. Когда они проходили у ограды, Бакстер наклонил голову и тихо сказал: