Соборы пустоты
Шрифт:
— Что станешь делать?
Ари пожал плечами. Он не решился признаться, что мечтает заняться музыкой. Залевски поднял бы его на смех.
— Сам не знаю. Поживем — увидим.
— Ага. Поживем — увидим, — с недоверчивой усмешкой повторил поляк.
Они чокнулись и выпили.
— Ну а ты? Что на работе? — спросил Ари, чтобы сменить тему.
— Без перемен. Сопровождаю бывших министров на ярмарки скота, в таком все роде. Вдруг нарвешься на корову-террористку…
— Захватывающее занятие.
— А то. Давно уж мне не подворачивалось
— Прости за любопытство, а что ты называешь стоящим заданием?
— Ну там спасение важных шишек из захваченного посольства, ненавязчивое участие в государственном перевороте, в общем, что-нибудь поживее!
— Так я и думал. Да ты просто маньяк!
Кшиштоф поднял голову:
— Смотри-ка, вот и твоя любимая сотрудница.
Ари оглянулся и увидел, как Ирис Мишот протискивается сквозь толпу у барной стойки. Круглолицая, рыжая, с короткой стрижкой в стиле «безумных лет» [17] и ранними морщинками в уголках глаз, делавшими ее взгляд улыбчивым. Но сегодня вечером это лицо, такое знакомое, показалось Маккензи встревоженным.
— Все в порядке? — спросил он, хватая ее за руку.
— Да-да… В порядке… Извините за опоздание. Мой брат…
Она не договорила, а Ари не стал настаивать. У нее были непростые отношения с братом. Ален Мишот, младше ее на восемь лет, не мог служить образцом для подражания. После смерти родителей ей пришлось взять на себя нелегкие обязанности матери. Ирис была склонна винить себя в вечных неудачах брата и постоянно беспокоилась за его будущее. Наверняка он и на этот раз что-нибудь выкинул.
17
Период с конца Первой мировой войны до начала Великой депрессии (1920–1929).
Маккензи подвинулся, чтобы подруга могла сесть рядом. Едва Ирис опустилась на диван, как возникла Марион, чтобы принять заказ. Несмотря на толпу посетителей, она определенно выделяла столик Ари…
— Что желаете?
Ирис поколебалась:
— Что-нибудь покрепче…
Она взглянула на бокал Ари и со вздохом объявила:
— Мне то же, что и месье.
Ари нахмурился. Не в обычаях Ирис пить виски. Для них это в некотором роде стало камнем преткновения: она не раз упрекала Ари за его пристрастие к шотландскому односолодовому. Но, похоже, сегодняшний вечер был исключением из правила: как видно, братец довел ее до белого каления.
— А она ничего, новая подружка Ари? — пошутил Залевски, указав на официантку.
Ирис скривилась:
— Она твоя подружка?
— Да нет же! Ничего подобного…
— Недостаточно молода для тебя?
— Очень смешно… Может, лучше поговорим о том, из-за чего мы все здесь собрались?
— Ладно, — откликнулась Ирис. — Что скажешь? В чем тут дело? Это не простое совпадение. Кто
— Понятия не имею. Скажу только, что сегодня во второй половине дня ко мне сюда приходил агент ССЦ и пытался меня завербовать.
— Так это и есть тот назойливый тип, о котором говорила твоя официантка?
— Ну да. Он добрых четверть часа приставал ко мне, убеждая перейти из госбеза в ССЦ, расхваливал европейские спецслужбы и выдавал дурацкие замечания о моей депрессии… Как раз в это время наши квартиры и обыскали.
— Думаешь, он нарочно тебя задерживал? — с сомнением спросила Ирис.
— Нет. Это было бы шито белыми нитками. Он не выглядел настолько глупым.
— Если только он и вправду агент Центра…
— Ну нет, он наш коллега. Я таких нюхом чую.
— Тогда как ты все это объяснишь?
Ари поколебался, прежде чем ответить.
— То, что наши квартиры обыскали, может означать только одно: кто-то ищет сундук, который мы откопали в колодце, ведущем в тот проклятый туннель… Только это нас троих и связывает.
— Это первое, о чем я подумала, обнаружив, что у меня ничего не пропало, — согласилась Ирис.
— Как и я, — кивнул Кшиштоф.
— Это самое логичное объяснение. Пресловутый сундучок, скрытый в парижском подземелье в пятнадцатом веке. Все мы знаем, что не прошло и суток после того, как мы забрались в колодец, когда управление военной разведкой опечатало его и объявило секретным объектом. Список людей, которым хотелось бы выведать, что мы там нашли, наверняка очень длинный. Похоже, какое-то новое обстоятельство подогрело их любопытство. И вот, с одной стороны, ССЦ заигрывает со мной, суля возобновить расследование, а с другой — какие-то люди обыскивают наши квартиры. По-моему, это самое разумное объяснение.
— Да что уж такое было в этом сундуке? С чего бы его содержимое заинтересовало этих типов? — спросила Ирис. — И между прочим, куда вы его засунули?
— Он у Кшиштофа.
— Так оно и есть. Сундук у меня в сейфе. Либо грабители его не нашли, либо им не удалось взломать сейф.
— Надо перепрятать сундук, Кшиштоф. Теперь слишком рискованно оставлять его у тебя. Если грабители видели сейф, они вернутся.
— Да, я подыщу местечко понадежнее.
— Что же, по-вашему, уж так их заинтересовало в этом сундуке? Насколько я помню, там были только старые бумаги и несколько не слишком ценных старинных монет?
— Надо будет в этом разобраться, — заметил Залевски. — Может, мы что-то упустили. Хотите, двинем ко мне и посмотрим?
Ари помрачнел:
— Нет, все это без толку. Уверен, там нет ничего особенного. Просто документы, спрятанные Манселем в пятнадцатом веке. Благодаря тетрадям Виллара он обнаружил этот таинственный туннель и укрыл в нем кое-какие деньги и документы на владение землей. Короче, само по себе содержимое сундука не представляет никакого интереса. Он понадобился для отвода глаз.