Собрание сочинений, том 14
Шрифт:
Поэтому жалоба от 21-го прошлого месяца на отрицательное постановление королевского городского суда от 8-го того же месяца должна быть признана необоснованной, и настоящим в ней отказывается. Ввиду отклонения необоснованной жалобы следует внести немедленно — во избежание принудительного взыскания — 25 зильбергрошей в кассу сборов местного городского суда.
Берлин, 11 июля 1860 г.
Уголовный сенат королевского апелляционного суда. II отделение
Гутшмидт. Шульце
Д-ру фил. Карлу Марксу через г-на юстицрата Вебера, здесь».
Когда я получил это «постановление» от своего г-на адвоката, я при первом чтении проглядел вступление и заключение и, ввиду своего незнакомства с прусским правом, решил, что предо мной копия документа, посланного
Однако «демократ» Ф. Цабель ни одним звуком не обмолвился об этих взглядах и интересах в посвященных мне четырех столбцах обеих его передовых статей, в которых всего едва наберется шесть столбцов, Цабель говорит в своем plaidoyer, что я
«помог аугсбургской «Allgemeine Zeitung» в ее полемике с Фогтом предоставлением фактического материала».
Процесс Фогта против «Allgemeine Zeitung» он называет полемикой «Allgemeine Zeitung» против Фогта. Если бы процесс и полемика были тождественными вещами, то разве мне нужно было бы разрешение прокурора, городского суда, апелляционного суда и т. д. для моей «полемики» с Цабелем? Но Цабель даже уверяет, будто «соответствующие указания» в обеих его статьях о моих отношениях к «Allgemeine Zeitung» находят в мной самим «приводимых фактах скорее подтверждение, чем опровержение, которого я добивался». Скорее — чем? Jus {Право. Ред.} знает только: или — или. Какие же это были «соответствующие указания» Цабеля?
«Соответствующие указания» Цабеля в передовой статье № I на мои отношения к «Allgemeine Zeitung» были:
1) Либкнехт-де сделался, в результате официально выданного ему мной свидетельства, корреспондентом «Allgemeine Zeitung». В своей жалобе в суд я уличал Цабеля во лжи, но считал лишним приводить другие «факты» об этой нелепице, 2) Цабель утверждает, что я послал 29 октября из Лондона в «Allgemeine Zeitung» «судебный документ», который 24 октября оказался в окружном суде в Аугсбурге, и он нашел подтверждение этого «указания» в приводимых мной «фактах»! Из приводимых в моей жалобе в суд фактов Цабель усмотрел, правда, что — независимо от каких бы то ни было политических соображений — посылка мной документа, касающегося происхождения листовки «Предостережение», стала необходимой, после того как Фогт еще до начала процесса пытался публично навязать мне авторство этой листовки. 3) «Указание» Цабеля, будто я один из корреспондентов «Allgemeine Zeitung», я опроверг подлинными документами. Цабелевская передовая статья № II «Как фабрикуют радикальные памфлеты» содержала — как уже раньше указано — о моих отношениях к «Allgemeine Zeitung» лишь те «соответствующие указания», что я сам сфабриковал «Предостережение», приписал его Блинду и при помощи ложного свидетельства Фёгеле пытался доказать, что это — стряпня Блинда. Нашли ли эти «соответствующие указания в приведенных «в моей жалобе» фактах скорее подтверждение, чем опровержение, которого я добивался»? Сам Цабель признается в обратном.
Мог ли Цабель знать, что Шайбле был автором листовки «Предостережение»? Должен ли был Цабель верить, что «оспариваемое», по моему собственному признанию, свидетельство наборщика Фёгеле верно? Но откуда видно, что я приписывал Цабелю эту осведомленность или эту веру? Моя жалоба имеет, «наоборот», отношение к «соответствующему указанию» Цабеля, будто я так «сфабриковал листовку, чтобы она выглядела, как его» (Блинда) «изделие» и будто я пытался потом, при помощи свидетельства Фёгеле, доказать, что она является стряпней Блинда.
Наконец, я наткнулся на одно положение, выдвинутое Цабелем в свою защиту, которое показалось мне, по меньшей
«Если», — говорит он, — «если он» (истец Маркс) «далее утверждает, что его в оскорбительной для его чести форме идентифицируют с партийными интригами» (серной банды), «которые в названных статьях» (передовых статьях Цабеля) «резко клеймятся как эксцентричные или как беспринципные и бесчестные, то утверждение это нельзя признать обоснованным… Менее всего статья связывает его особу с теми людьми, которые обвиняются в вымогательстве и доносах».
Цабель не принадлежит, очевидно, к тем римлянам, о которых сказано: «rnemoriam quoque cum voce perdidissimus» {«вместе с языком мы потеряли и память». Ред.}. Память он потерял, но не язык. Цабель превращает не только серу, но и серную банду из кристаллического состояния в жидкое, а из жидкого в парообразное, чтобы красными парами затуманить мне голову. Серная банда, — утверждает он, — «партия», с «интригами» которой он никогда не «идентифицировал» меня и с «вымогательствами и доносами» которой он никогда не связывал даже «связанных» со мной людей. Придется превратить серные пары в серный цветок.
В передовой статье № I («National-Zeitung» № 37, 1860 г.) Цабель начинает свои «соответствующие указания» о серной банде с того, что называет «Маркса» ее «видным главой». Второй член серной банды, которого он, правда, «для дальнейшей характеристики» ее не называет, но которого имеет в виду, — Фридрих Энгельс. А именно, он ссылается на то письмо, где Техов рассказывает о своей встрече со мной, Фр. Энгельсом и К. Шраммом. Обоих последних Цабель отмечает для иллюстрации серной банды. Тут же он упоминает о Шервале как о лондонском эмиссаре. Затем очередь доходит до Либкнехта.
«Этот Либкнехт, in nomine omen{175}, — один из раболепнейших приверженцев Маркса… Либкнехт немедленно по своем прибытии поступил на службу к Марксу и заслужил полное доверие своего хозяина».
Вслед за Либкнехтом идет «Оли», «тоже канал серной банды», Наконец, «другой лондонский сообщник Бискамп». Все эти сообщения следуют одно за другим в передовице № I, но в конце передовицы № II дополнительно называется еще один член серной банды, В. Вольф — «парламентский Вольф, alias казематный Вольф», — которому поручено важное дело: «рассылать циркулярные послания». Итак, согласно «соответствующим указаниям» Цабеля, серная банда состоит из: главы серной банды — Маркса; иллюстрации серной банды — Ф. Энгельса; лондонского эмиссара серной банды — Шерваля; «одного из раболепнейших приверженцев» Маркса — Либкнехта; «тоже канала серной банды — Оли»; «другого» лондонского «сообщника» — Бискампа; наконец, составителя посланий серной банды — Вольфа.
Состряпанная таким образом серная банда фигурирует у Цабеля в первых 51 строках под различными сменяющимися наименованиями: «серная банда, или также бюрстенгеймеры», «собратья, продолжавшие в среде эмигрантов дело «Rheinische Zeitung»», «пролетарии» или, как говорится в передовой статье № II «партия «пролетариев» под главенством Маркса».
Таковы персонал и наименования серной банды. Организацию ее Цабель дает в своих «соответствующих указаниях» коротко и метко. «Маркс» — «глава». Сама серная банда образует круг его «наиболее близких» приверженцев или, как говорит Цабель во второй передовой статье, «узкую партию Маркса». Цабель сообщает даже отличительный признак, по которому можно узнать «узкую партию Маркса». Член узкой партии Маркса должен был хоть раз в своей жизни увидеть Бискампа.