Собрание сочинений [Том 1]
Шрифт:
– Просто я показал тебе частичку своего неделания, - сказал он, и глаза его как бы вспыхнули.
– Но все мы видели тебя по-разному, - сказал я, - Как ты это сделал?
– Все очень просто, - ответил он.
– Это была лишь маскировка. В известном смысле все, что мы обычно делаем, - это маскировка. И все, что мы обычно делаем, как я уже тебе говорил, относится к области делания. Человек знания может зацепиться за делание любого человека и явить тому разного рода мистику. Но на самом деле это - не мистика вовсе. Вернее, мистика, но лишь для того, кто увяз в делании. Те
– Но каким образом ты нас одурачил?
– Я могу объяснить, но для тебя мое объяснение будет полной бессмыслицей. Пока что для тебя нет никакой возможности это понять.
– А ты попробуй. Ну пожалуйста, дон Хуан…
– Ладно. Скажем так: когда человек рождается, он приносит с собой в мир маленькое кольцо силы. Это кольцо почти мгновенно начинает использоваться. Поэтому каждый из нас с самого рождения уже сидит на крючке делания, наши кольца силы сцеплены с кольцами силы всех окружающих. Другими словами, наши кольца силы нанизаны на крючок делания мира. Тем самым и создается мир.
– Приведи пример, может быть тогда я пойму, - попросил я.
– Например, кольца силы - твое и мое - в данный конкретный момент зацеплены за делание этой комнаты. Мы ее создаем. Наши кольца силы в данный момент вызывают к жизни вот эту самую комнату, в которой мы находимся.
– Постой, постой, - перебил я.
– Эта комната существует сама по себе. Я не создаю ее, у меня нет с ней ничего общего.
Мое возражение, достаточно основательное с моей точки зрения, не произвело на дона Хуана никакого впечатления. Он очень спокойно повторил, что эта комната вызвана к жизни и существует для каждого человека лишь благодаря силе, заключенной в его кольце.
– Видишь ли, - продолжал он, - каждый из нас владеет деланием комнаты, поскольку значительную часть своей жизни мы так или иначе проводим в комнатах. А человек знания развивает другое кольцо силы - второе. Я назвал бы его кольцом неделания, потому что неделание есть тот крючок, на который оно нанизано. И это кольцо позволяет нам вызвать к жизни другой мир.
Девушка-официантка принесла то, что мы заказывали. На лице ее было написано подозрение. Дон Хуан шепнул, чтобы я заплатил сразу, потому что она сомневается в моей платежеспособности.
– Она не верит тебе, но ее вины в этом нет, - сказал он и разразился хохотом.
– После нашей прогулки ты на черта похож.
Я заплатил по счету и дал чаевые, после чего официантка ушла. Я уставился на дона Хуана, пытаясь снова ухватить нить нашей беседы. Он пришел мне на помощь:
– Твоя проблема заключается в том, что ты еще не развил дополнительного кольца силы, и тело твое не знает неделания.
Я не понял. Мое сознание было замкнуто на довольно прозаическом вопросе: мне только хотелось знать, надевал он пиратский костюм или не надевал. Я спросил.
Дон Хуан не ответил. Вместо этого он забился в приступе хохота. Я умолял его все мне объяснить.
– Да я же объяснил! Только что все объяснил!
– То есть ты хочешь сказать, что не переодевался?
– Я только зацепил свое кольцо
– Невероятно!
– Нас всех учат вступать в некое общее соглашение относительно всего, что связано с деланием, - мягко произнес он.
– Ты даже понятия не имеешь, какую мощь, какую силу несет в себе это соглашение. Но, к счастью, неделание настолько же иллюзорно и несет в себе не меньшую силу.
Я ощутил, как по животу пробежала неконтролируемая волна напряжения. Между тем, что я видел вчера, и его объяснением лежала такая пропасть, преодолеть которую я был не в силах. И, как всегда, в качестве последнего средства защиты я избрал сомнения и неверие. В сознании возник вопрос: а что, если дон Хуан все подстроил, предварительно договорившись с той четверкой?
Я сменил тему и спросил его о четырех учениках мага:
– Ты говорил, что они были тенями, да?
– Да.
– Это были союзники?
– Нет, это были ученики одного моего хорошего знакомого.
– Почему же ты сказал, что они - тени?
– Потому что в тот миг к ним прикоснулась сила неделания. А поскольку они не так тупы, как ты, они сдвинули себя в положение, совершенно отличное от всего, что тебе известно. И я не хотел, чтобы ты это видел. Это только травмировало бы тебя.
Вопросов у меня больше не было. И я не был голоден. Дон Хуан ел с большим аппетитом, и настроение у него было отличное. Но я чувствовал себя подавленным. Неожиданно я ощутил какую-то всепоглощающую усталость. Я осознал, что путь дона Хуана для меня недоступен. У меня нет качеств, необходимых для того, чтобы стать магом.
– Вероятно, тебе поможет еще одна встреча с Мескалито, - сказал дон Хуан.
Я заверил его, что вот об этом уж как раз я и не думал. Более того, мне не хотелось даже допускать мысли о возможности такого шага.
– Да-а, с тобой непременно должно будет произойти что-то сногсшибательное. Иначе ты так и не позволишь своему телу извлечь пользу из того, чему научился, - сказал он.
– Наверно, если б я мог как-то развязать все узлы своих дел и проблем, каким-то образом абстрагироваться от тех условий, в которых живу и действую, мне было бы легче проникнуть в твой мир, - задумчиво проговорил я.
– Или, может, если бы я отправился к тебе жить в дикую пустыню. А сейчас я одной ногой стою в одном мире, второй - в другом, и в итоге от меня нет никакого проку ни здесь, ни там.
Дон Хуан долго на меня смотрел.
– Вот он - твой мир, - произнес он, кивнув на людную улицу за окном.
– Ты - человек этого мира. И там, в этом мире - твои охотничьи угодья. Невозможно уйти от делания своего мира. И воину остается только одно - превратить свой мир в свои охотничьи угодья. Воин - охотник, и как охотник он знает: мир создан для того, чтобы его использовали. И воин использует каждую частицу мира. Воин подобен пирату - он берет все, что хочет, и использует так, как считает нужным, и в этом он не признает никаких запретов и ограничений. Но, в отличие от пирата, воин не чувствует себя оскорбленным и не возражает, если кто-то или что-то берет и использует его самого.