Собрание сочинений [Том 1]
Шрифт:
– Сколько это продолжалось?
– спросил я.
– Без конца, - сказал Джон.
– Один раз мы потеряли вас из виду. Наверное, вы побежали за дом. Слышно было только, как вы там лаете и рычите. Лаял ты до того похоже на собаку, что вас невозможно было различить.
– Может, это была одна собака?
– сказал я.
Они засмеялись, и Джон сказал: - Да нет, парень, ты лаял, и еще как.
– А потом что было?
Все трое посмотрели друг на друга как бы в замешательстве. Наконец ответил, глядя на Джона, молодой человек, который
– Он поперхнулся.
– Ага, точно, ты вроде задохнулся и начал очень странно плакать, а потом упал на пол. Мы боялись, что ты откусишь себе язык; дон Хуан разжал тебе челюсти и плеснул в лицо воды. Тогда ты начал дрожать, и по всему телу у тебя опять пошли конвульсии. Потом ты затих. Дон Хуан сказал, что все закончилось. Было уже утро. Мы укрыли тебя одеялом и оставили спать на веранде.
Тут он взглянул на остальных, которые, видно было, удерживаются от смеха. Он повернулся к дону Хуану и что-то спросил. Дон Хуан усмехнулся и что-то ответил. Джон повернулся ко мне и сказал:
– На веранде мы тебя оставили потому, что боялись, как бы ты мне весь дом не обписял.
Все разразились хохотом.
– Что такое?
– сказал я.
– Неужели я…
– «Неужели ты»?
– передразнил Джон.
– Мы не хотели тебе говорить, но дон Хуан сказал, что можно. Ты обписял мою собаку с ног до головы!
– Что-что?
– Ну ты же не думаешь, что собака удирала от тебя потому, что тебя боялась? Собака удирала потому, что ты ее поливал.
Все покатились со смеху. Я попытался задать вопрос одному из молодых людей, но за общим хохотом ничего не было слышно.
Джон продолжал:
– Ну, мой пес в долгу не остался. Он тебя тоже обписял как мог.
Тут уж все просто завыли от смеха, засмеялся и дон Хуан. Когда они как-то успокоились, я растерянно спросил:
– Что, неужели это правда? Все это в самом деле было?
Джон ответил, все еще посмеиваясь:
– Клянусь: моя собака в самом деле на тебя мочилась.
На обратном пути я спросил дона Хуана:
– Неужели все, что они рассказывали, правда?
– Правда, - ответил дон Хуан.
– Только они не видели того, что видел ты. Они не понимают, что ты играл с ним. Поэтому я не вмешивался.
– Но неужели весь этот спектакль со мной и собакой и как мы мочились друг на друга - правда?
– Это была не собака! Сколько тебе повторять? Только так можно понять то, что с тобой было. Только так! С тобой играл именно он.
– А ты знал о том, что со мной было, до того, как я тебе рассказал?
Он на секунду задумался.
– Нет, просто я вспомнил после твоего рассказа, какой у тебя был странный вид. По тому, что ты не был испуган, я понял, что с тобой все в порядке.
– И что, все это в самом деле выглядело так, как они рассказывали, - что я играл с собакой и все такое?
– Проклятье! Это была не собака!
Четверг, 17 августа 1961
Я сказал дону Хуану, что я думаю по поводу моего опыта. По сравнению с тем, как я себе рисовал обучение, событие было катастрофическим. Я сказал, что с меня хватит одной встречи. Я признал, что все это, конечно, более чем интересно, но вновь искать подобных встреч я не намерен. Для меня совершенно ясно, что такие истории не по мне. Одним из побочных следствий употребления пейота было странное недомогание - какой-то непонятный страх, какая-то тревога или меланхолия, не поддающаяся точному определению. И я в этом не находил ничего замечательного.
Дон Хуан рассмеялся и сказал:
– Ну вот, ты начинаешь учиться.
– Хорошенькое обучение! Пусть себе учится кто-нибудь другой.
– Любишь ты преувеличивать.
– Да ничего я не преувеличиваю!
– А то как же. Плохо только, что преувеличиваешь ты одно плохое.
– Для меня, я так понимаю, здесь вообще нет ничего хорошего. Мне страшно, а остальное меня не интересует.
– Ну и что, что тебе страшно. Когда тебе страшно, ты видишь все по-новому.
– А мне это безразлично. Оставлю-ка я лучше Мескалито в покое. Он меня просто подавляет, что уж тут хорошего.
– Хорошего, положим, в самом деле мало, для меня в том числе. Не ты один сбит с толку.
– Ты-то здесь при чем?
– Я думал о том, что ты видел прошлой ночью. Без сомнения, Мескалито играл с тобой, вот в чем штука. Это был явный знак.
– Что еще за знак, дон Хуан?
– Мескалито указывал мне на тебя.
– Указывал что?
– Поначалу мне было неясно, а теперь я, кажется, понимаю. Он сказал, что ты «избранный» (escogido). Мескалито указал мне на тебя и дал знать, что ты избранный.
– Я что, избран для какой-то цели, или как это понимать?
– Это нужно так понимать, что Мескалито сказал мне, что ты можешь оказаться тем человеком, которого я ищу.
– Когда же он тебе это сказал, дон Хуан?
– Он сказал мне это тем, что играл с тобой. Это и значит, что ты избранный; ты избран для меня.
– А что это значит - быть избранным?
– Я знаю некоторые тайны (tengo secretos). Среди них есть такие, которые я могу открыть только избранному. И вот я вижу, как ты играешь с Мескалито: той самой ночью мне стало ясно, что ты и есть такой человек. Но при этом ты не индеец. Вот история!
– Ну а для меня - что это значит, дон Хуан! Что мне надо делать?
– Я принял решение и буду учить тебя тем тайным вещам, которые составляют судьбу человека знания.
– Ты имеешь в виду тайны, связанные с Мескалито?
– Да. Но это еще не все, что я знаю. Есть тайны иного рода, которые мне нужно кому-нибудь передать. У меня у самого был учитель, бенефактор, и я также после определенных испытаний стал его избранным учеником. Всему, что я знаю, я научился от него.
Я опять спросил, что же потребуется от меня в этой роли: он сказал, что потребуется только одно - учиться, учиться в том смысле, который мне начал открываться с недавнего времени.