Собрание сочинений (Том 1)
Шрифт:
Лека и Нюська молчали.
– Наверное, ищете что-то?
– опять спросил человек и улыбнулся.
– Да я вижу, вы неразговорчивые.
Лека зашевелился. Действительно, молчать было неудобно. Ведь не съест же их он; по лесу столько шли, а человека испугались. Лека вдруг решился.
– Дядя, - спросил он, - а тут звезда не падала, вы не видели?
– Звезда?
– переспросил человек и на минуту задумался.
– А-а, звезду видел.
Он достал из кармана кисет, завернул цигарку и задымил. Лека успел уже хорошенько его разглядеть. Лицо у человека было круглое, обыкновенное, ничем не приметное. Только вот морщинок много - и на лбу, и у носа, и у губ. В темноте, недалеко от костра, лежал мешок. Обыкновенный мешок, дорожный, зеленый; с таким же мешком отец на войну ушел.
Человек оторвался от цигарки, посмотрел на Леку с Нюськой и спросил:
– Видел, видел вашу звезду. С неба упала. Да. А она зачем вам?
Лека, раскрыв рот, глядел на человека, который видел, где упала звезда.
– Так зачем?
– переспросил человек.
Нюська толкнула Леку локтем: ну, говори скорей! Лека замялся. Как бы это попонятнее объяснить?
– Вот когда звезда падает, - сказал он, - можно загадать чего-то. И желание это сбудется...
– Ну, ну, - подбодрил человек.
– А сидеть и ждать, когда оно сбудется, мы не можем никак, - добавила Нюська.
– Правильно, - сказал человек.
– Ну вот мы и пошли искать эту звезду, которая упала. Заметили, куда упала, и пошли, - сказал Лека.
– Вон что, - неизвестно кому сказал человек и опять задымил своей цигаркой.
Он дымил долго и глядел на огонь, будто и забыл, что рядом сидят Лека с Нюськой. Потом он все-таки посмотрел на них, улыбнулся и спросил:
– А что же вы загадали?
– Счастье, - тихонько сказала Нюська.
– Счастье, - выдохнул Лека.
Человек покивал головой и опять задумался. Леке показалось, что тот не поверил, и он добавил:
– У нас в каждой избе убитый на войне есть...
– А сверчки не помогают, - неизвестно к чему прибавила Нюська, и Лека, вместо того чтоб толкнуть ее в бок, согласно кивнул головой.
– Дядя, - спросил он, - а куда она упала?
Человек посмотрел на него и сказал, кивнув в сторону:
– Да вот сюда.
Лека вскочил и побежал к тому месту, куда показал человек. Нюська бросилась вслед за ним. Они упали на коленки и стали ползать по сырой земле, вороша руками листья и траву.
– Не ищите!
– крикнул человек.
– Я ведь подобрал. Идите сюда.
Он с трудом поднялся, глубоко в мягкую землю втыкая свою деревянную ногу, и подошел к мешку. Лека даже чуть зажмурился, ожидая, что яркий, жгучий свет звезды ослепит его сейчас, когда незнакомец достанет ее из мешка. Но человек вытащил коричневый камень не больше кулака и протянул его ребятам.
– А почему она не светится?
– спросил Лека.
– Погасла, - ответил мужчина.
– Пока вы сюда шли, погасла, а я ее в мешок.
Лека разглядывал звезду со всех сторон, и Нюська вырывала ее из его рук. И он отдавал ей, а потом снова забирал эту маленькую звезду. Странно, она совсем не была похожа на то, что представляли они. Обыкновенный камешек - вот и все.
...Небо вызвездило. Сжав в кулаке упавшую звезду, Лека уснул, привалившись к Нюське.
Проснулись они от лошадиного ржанья. Открыв глаза, Лека увидел мать. Вчера вечером, когда они, заслышав бренчание ведер, уходили к лесу, Лека подумал, что им за все это хорошо достанется, а мать, вместо того чтобы плакать или ругать его, смотрела и улыбалась. И в глазах у нее горели огоньки, которых он не видел с того дня, когда пела Христя в их избе. Мать улыбалась, ерошила его волосы, а рядом причитала Нюськина мать, прижимая Нюську к животу, а та тоже ревела, как белуга.
В сторонке, возле телеги, стоял дед Антон и говорил с человеком, у которого одна нога была деревянная.
Матери усадили Леку и Нюську на телегу, подошли к человеку в брезентовом плаще и чинно пожали ему руку. Дед Антон на прощание закрутил цигарку и отсыпал самосаду в широкий карман незнакомца. Потом развернул лошадь, и они поехали по мягкой дороге.
Человек в плаще смотрел им вслед, широко улыбался и махал рукой. Ноги он расставил широко, только ведь вместо одной ноги была деревянная палка. Видно, когда живы были обе ноги, любил он широко ступать и широко стоять на земле.
Телега тряслась мелкой дрожью на кочках, и Лека все ждал, когда мать, и Нюськина мать, и дед Антон начнут ругать их или, хуже того, спрашивать, куда да зачем они убрели из дому. Но, странно, все молчали и даже вроде не собирались их допытывать.
– Да-а, - сказал дед Антон, - знать, будет у нас город после войны. Возле такого завода непременно город должен быть, не менее.
– Вот ведь как бывает, - сказала мать.
– Кто бы мог подумать, что ходим по такому богатству.
– Ну-кась, - обернулся дед к Леке, - покажь звезду.
Лека протянул звезду деду, и тот, цепко ухватив ее коричневым пальцем, долго смотрел, внимательно оглядывая со всех сторон.
– Звезда!
– сказал он.
– Настоящая звезда! Берегите ее, пацанята. Показывать потом всем будете как редкую ценность.
Лека с Нюськой переглянулись. Ну, значит, беда миновала, все в порядке.
Лошадь изредка поцокивала копытами по камням.
– Слышь-ка, Маш, - сказала вдруг Нюськина мама.
– Катя, подружка моя, прибегала. Уборщицей в школе работает. Нашелся муж-то у Марьи Андреевны!
Мать всплеснула руками. Дед Антон обернулся к Нюськиной матери, намотав на кулак вожжи. Лека и Нюська подались вперед.
– Да-да, я не говори. В окруженье попал, партизанил. Орден получил. Письмо пришло ей, Марье-то Андреевне. Ну хоть оживет девка-то!
Лека с Нюськой прыснули. Нюськина мать спохватилась, что назвала учительницу девкой, потом махнула рукой и прикрикнула:
– Цыц вы, огольцы!
И тут же рассмеялась весело и свободно. И Лекина мать засмеялась тоже, и все они. А дед Антон повернулся к лошади, подставил ветру свою белую бороду и озорно, по-молодому, дурачась, крикнул: