Собрание сочинений, том 1

Тихон Задонский

Искренно заботясь об исправлении духовенства и следя за их поведением, Святитель строго наказывал нерадивых и ослушников. Так, у одного, священника, за небрежное хранение св. Таин и нечистоту в алтаре, велел отобрать составленную грамоту, другого, за подобную вину отослал на год в монастырь, третьего, за то, что не в дальнем расстоянии ходил к больному со св. дарами не в потире, а в ветхой дароносице, которую держал у себя дома, послал на полгода в монастырь.

Впрочем, в судебных резолюциях свт. Тихона, виден не столько судья, который применяет к известному преступлению наказание, чтобы удовлетворить нарушенной правде закона, – сколько пастырь Церкви, который наказанием хочет пробудить в виновных сознание вины и желание исправления. Поэтому, подвергая наказанию виновных, он почти везде указывает на важность звания священника, на страшный суд Божий, который грозит преступникам и нарушителя закона. С другой стороны, в тоже время, показывает свое участие и снисхождение к виновным. Так, одного священника консистория приговорила за ссору с другим священником перевести на другое место, но свт. Тихон написал: «Хотя бы и следовал священника перевести, однако ж оставляется на прежнем месте, чтобы дом в перенесении не разорился, – а ему, за вину свою, класть в

соборе седмицу по сто поклонов на день, чтобы детей учил страху Божью и послушанию, а не противному, – за что имеет отдать ответ Богу, а потом с подпиской отпустить, чтобы крайне берегся от ссоры, в которой и к алтарю не должно приступать, по слову Христову. А когда впредь ссора познана будет, то и запрещению имеет подпасть и монастырских трудов не убежит. Как такие священники Отца небесного будут призывать и молиться: прости нам, как и мы прощаем, а сами в сердце злобу на брата имеют, да как и о других молиться будут, когда молитва их, так как от злобного сердца, мерзка пред Богом? А всякий священник есть посредственник между Богом и людьми, ибо он людские молитвы к Богу представляет и о них ходатайствует. Все сие ему объявить, чтобы знал, какое то есть священное звание и, видя свою неисправность, умилился и исправился. А в ссоре крайне не приступал бы к литургисанию, ибо грех ко греху приложить».

Отрешая священников, даже за тяжкие вины, Святитель, в облегчение положения семейства, охотно предоставлял места их сыновьям. Один священник, бывший под судом, ходатайствовал о разрешении ему священнослужения, по причине бедности семейства. Свт. Тихон предоставил ему средства для содержания, но не разрешил его на священнодействие. «Разрешен не будет, писал он в своей резолюции, пока из Синода указ не получится. Ибо его дело не одно сие, да еще вымышленное на свою беду и других, что не токмо попу, но мужику простому весьма грешно. Пусть учится и познает, что есть священство. А оно есть не хлеб искать точию и кормиться, но пасти Христово стадо, а не соблазнять и других в грех приводить».

Заботясь о доброй жизни и нравственности духовенства и будучи строг в наказаниях, Святитель, в тоже время, старался возвысить его, как в собственных, так и в глазах всех мирских людей. Он наблюдал, чтобы консистория не была пристрастна в своих действиях и приговорах и чтобы не тянула дел. Потому однажды, за неправое решение, он положил тяжелый денежный штраф на члена консистории и на секретаря, и только ради св. дней пасхи простил их. Узнав, что консисторские чиновники грубо обращаются с духовенством при допросах, он сдал такое предложение: «не безызвестно нам стало, что некоторые духовные нашей консистории канцеляристы, при допросах, священников всякими неподобными словами ругают, что является крайне духовному чину бесчестно и им священникам обидно. Того ради приказываем означенных священников канцеляристам спрашивать при допросах без наималейшего ругательства и укоризны, с надлежащим, в силу указов, увещанием. Аесли впредь кто в ругании священников явится, то учинено будет с ним, как с ругателем духовного чина, в силу св. правил, не упустительно». Он запретил также чинить на теле священников какое бы ни было телесное наказание, что тогда было в обычае. Он уничтожил поставку подвод для проезда духовных управителей и посланных ими, а вместо этого установил собирать деньги на этот предмет, но когда и в этом случае консистория стала злоупотреблять, Святитель предписал все наемные подводы уничтожить, а указы и прочие письменные сообщения из консистории в надлежащее место отправлять через указанные почты, а если окажется нужным отправить куда-нибудь с нарочным необходимо нужнейшие указы, подтвердительные или о производстве следствий, «то оные посылать, по силе указов, с платежом прогонных денег, а без таковых денег оным нарочно с указами отправленным, паче же проезжающим для своих нужд, священно-церковно-служительских подвод, хотя бы кто и подорожную из консистории давал, по содержанию указов не давать».

Вмешательства светских лиц в духовные дела Святитель не любил. Одного священника консистория оправдала, между прочим, добрым отзывом гг. штаб- и обер-офицеров и прочих разного звания людей. Архипастырь в резолюции по этому случаю пишет: «светским людям духовных дел правление знать не по чему; потому и аттестат об нем данный не бессумнителен». Другой священник в нарушении предписания оправдывался тем, что он сделал это для губернаторского помощника, – Святитель усилил ему наказание. В случае притеснения священников со стороны помещиков, он переводил их на другие места, а церкви приписывал к соседнему селу. В случае грубости со стороны крестьян, запрещал священникам ходить к ним в дом с требами, пока не смирятся, и только дозволял детей крестить и причащать, «яко незлобивых и неповинных».

Не видно из консисторских дел, чтобы в его епархии возникали дела по жалобам на лихоимство священников. Только раз дошло до сведения Святителя, что один протоиерей взял много денег за освящение церкви. Святитель по этому случаю предписал: «Деньги отдать в церковь, протоирея на два месяца в монастырь, – а впредь поступать так: на подводу по копейке на версту брать, да за труды рубль из миру, а если где будут доброхоты, – более не возбраняется, только бы не из церковных денег».

Таковы были заботы святителя Тихона об устроении духовенства, об исправлении его нравственности и улучшении быта.

Ревнуя об образовании своего духовенства, архипастырь воронежский обращал особенное внимание на образование его в школах, и с этой целью старался заводить училища. В этой отрасли управления предстояли ему также большие труды, заботы и огорчения.

Семинария, основанная в Воронеже еще в 1721 г., из-за недостатка средств никогда не была в полном составе, при предшественнике свт. Тихона, преосвященном Иоанникие, была совершенно распущена. Во всей многолюдной епархии оставались только две славянские школы, – одна при архиерейском доме, а другая, такая же, в г. Острогожске. Между тем к преосвященному явились с прошениями об определении на места совсем незнающие грамоты. Чтобы помочь этому недостатку, свт. Тихон велел во всех городах, где есть духовные правления, завести славянские школы. Нужные для них здания купить или выстроить на счет духовенства, а учителями в них, по общему согласию, избрать священников и диаконов, искусных в чтении, пении и письме, если же много будет учеников, – в помощники им избрать доброго причетника. Но, несмотря на строгость, с какой Святитель предписывал, через духовное правление, родителям из духовных присылать своих детей в эти школы, несмотря на наказания, каким подвергались учителя за небрежность в своем деле, – славянские школы не принесли ожидаемой пользы. От нерадения духовных управителей и побегов учеников через два года пришлось совсем закрыть училища по уездам. Обучавшиеся частично были переведены в Острогожск, частично в Елец. Малоуспешные отданы на обучение родителям, с тем, чтобы ежегодно представляли их на испытание в Воронеж, в консисторию.

После этого святитель Тихон предположил открыть семинарии, или лучше преподавание латинского языка в оставшихся школах в Острогожске и Ельце. Им были сделаны нужные на этот счет распоряжения и приведены в исполнение. Преподавателем в осторогожской школе был назначен священник Никита с жалованием в 30 р., а в последствии, на помощь ему прислан был некто Иван Солнцев – учить читать по латыни. Из закрытых школ были отобраны лучшие и способнейшие ученики, отправлены нужные латинские книги, и, наконец, посланы священники и диаконы для сбора добровольных приношений от духовенства.

В елецкую же школу был назначен лебедянский диакон Максим Ефимов, с переводом его к Покровской церкви, в Елец, и с назначением ему жалования по 40 р. На содержание этой школы положено было брать с каждого священника по 30, с диакона по 15, с причетников по 7 1/2 коп., исключая тех, дети которых содержатся в училище на их собственном коште.

Но эти школы не могли процветать вдали от личного надзора Святителя и при отсутствии расположения самого духовенства к образованию детей. До сведения Святителя доходили слухи о разных злоупотреблениях, которые, крайне огорчая его, вызывали иногда строгие наказания. Так, открылось, что учитель острогожской семинарии, диакон Иван Корнилев, вместе с канцеляристом Ананиею Кушанским, отпустили из семинарии, бессрочно, в дома родителей 14 учеников. Диакон взял за это 13 р. 50 к., семь баранов, два пуда меда, один мешок ржи, один мешок пшеницы, – а Кушанский девять рублей. Свт. Тихон определил: «означенные деньги взять с диакона и канцеляриста, а за припасы вытребовать деньгами, по существующей цене; диакону приискивать место в донских станицах, а канцеляриста записать в копиисты, – управителя духовного правления, архимандрита Феодосия, за нерадение о своей должности, перевести в лебедянский монастырь и оштрафовать его и товарища его по управлению, Иакова, 10 руб., в пользу семинарии; учеников, за исключением причетнических детей, воротить в школу; с отцов, за каждый месяц укрывательства детей, взыскать со священника, по 1 р. 50 к., а с диакона по 1р.

Еще менее сочувствия к делу образования встретил свт. Тихон в духовенстве донских казаков. По наклонности казаков к расколу, – там особенно нужны были образованные священники. Поэтому Святитель запретил казацким детям являться для ставления в духовный сан, позволив это только детям священно- и церковно-служителей, – и сделал предложение войсковой канцелярии устроить на ее счет семинарию в Черкаске. Но канцелярия, по неимению средств на то, отказалась. Тогда Тихон спросил тамошнее духовенство, не желает ли оно само устроить у себя семинарию, если же нет, то предложил отвозить своих детей в Воронеж. Духовенство согласилось лучше у себя устроить школу, чем возить в Воронеж. Поэтому в Черкаске было открыто училище, но и тогда священников нужно было принуждать строгими мерами, чтобы они отдавали своих детей в школу.

Так действовал свт. Тихон, пока не было у него никаких средств от правительства для заведения какой-нибудь школы, потому что на другой год вступления Святителя на воронежскую епархию, указом Государыни Императрицы крестьяне были отобраны от монастырей, и с этих последних запрещены были всякие поборы на содержание духовных школ, впредь до назначения на то особых сумм. Когда же суммы были ассигнованы (в 1766 г.) свт. Тихон со всей ревностью принялся за дело устроения семинарии в Воронеже. Как ни мала была эта сумма, 665 р. 55 к. в год, – он успел возобновить семинарию, поправить дом, приготовить учителей, собрать учеников. Во все подробности этого дела входил непосредственно сам Святитель. Дом семинарский теперь возобновлен, ученики, и некоторые учителя были переведены из острогожской и елецкой семинарии. Некоторые же из учителей (5 чел.), были вызваны из киевской академии и из харьковского коллегиума. Сбор с духовенства на содержание училищ был прекращен. В сентябре того же года свт. Тихон определил жалование учителям: первому риторическому учителю, правящему должность префекта, Василию Лукьянову, по 100 р., второму, синтаксическому, по 75, третьему, Стефану Григорьеву, по 50 р., а содержание приказал производить из архиерейского дома. [26] Вскоре за тем, особой росписью, Святитель определил количество содержания учителей и учеников. [27] Таким образом, вблизи Святителя устроилась давно им желаемая семинария.

26

3 сентября и 22 ноября 1767 г. Так, один священник за непредставление своих детей в черкасскую семинарию, кроме денежного штрафа, был наказан ссылкой на три месяца в монастырь.

27

Учителям, каждому в год, ржаной муки по четыре четверти, пшеничной на булки по четверти, круп гречневых по четыре, пшена по два четверика, масла конопляного по ведру, коровьего по пуду, соли по пуду, капусты рубленой и огурцов потребное число, мяса в день по три фунта, а в господские, праздничные и воскресные дни – по четыре. В постные дни – рыбы коренной по полтора, да свежей по полтора фунта. На пиво, для всех учителей, солоду ячного четырнадцать четвертей, для варения меда или патоки –по пуду. Для учеников, на каждого, в год, ржаной муки по три четверти, пшена по полтора, да гречневых круп по полтора четверика и по денежному калачу в дни праздничные и воскресные; соли по 24 ф.; капусты рубленой серой потребное число; сальных свечей, денежных, с 1-го октября по 1 апреля, по две на четыре человека, на ночь; мяса в день по одному фунту на каждого. В постные дни масла конопляного по полукрюку, дров трехполенных по две сажени с половиной на печь, в зиму. А на казенном коште держать учеников только понятных и надежных и единых сирот, и им давать на два года по шубе овчинной, да по кафтану сермяжному, по шапке в двадцать копеек, на год по две пары рубашек с портами, по башмакам и чулкам, к зиме всем по одним рукавицам с вареги.