Собрание сочинений (Том 2)
Шрифт:
Нюта оторвала край от своей тельняшки. Наложила балтийцу на лоб повязку.
Лодка была перегруженной. Дважды плеснула в неё волна. Казалось, добавь горошину и шлюпка немедля пойдёт ко дну.
Кто бескозыркой, кто просто руками, матросы стали вычерпывать воду. Однако от удара с эсминцем в лодке где-то возникла течь. Люди не успевали. Вода прибывала. Лодка погрузилась почти до уключин. Надо было уменьшить груз.
Тогда поднялся старший матрос Наливайко:
– Ну, братишки,
Он перевалился через борт и исчез в тумане.
Следом поднялся Зига, глянул на Нюту:
– Братишка, прощай!
Вот и Зига пропал в волнах.
Третьим поднялся Виров.
– Сиди, - оттолкнул балтийца матрос Наджми.
– Очередь, значит, наша.
– Он, как и Зига, глянул на Нюту, пригнулся, шагнул за борт.
Виров снова поднялся.
– Сиди, - оттолкнул балтийца товарищ Ли. И тоже взглянул на Нюту.
Потом в воду прыгнул минёр Иванов, затем торпедист Печенега.
Через час в лодке остались Виров и Нюта.
Ещё через час лодка пошла ко дну.
Ещё через час Виров вынес Нюту на берег.
Но как это было - Нюта не помнит. Оказавшись в воде, девочка какое-то время плыла сама.
– Вот так. Молодец!
– подбадривал Нюту балтиец.
– Что нам залив, мы море с тобой осилим.
Потом девочка заметно устала. Взмахи рук стали реже, было трудно дышать. Виров стал придерживать Нюту.
– Отдохни, отдохни, братишка.
Потом Нюта потеряла сознание.
И вот берег. Когда Нюта открыла глаза, она увидела над собой незнакомые лица. Кто-то грубо толкнул её сапогом. Рядом в изодранной в клочья тельняшке, с разбитой губой, уже без повязки на раненом лбу, стоял, едва держась на ногах, балтиец. Виров был связан.
"Белые!" - поняла Нюта.
СПИНОЙ К ОБРЫВУ, ЛИЦОМ К ВРАГАМ
Белые пригнали Нюту и Вирова в маленький рыбацкий посёлок. Втолкнули в какой-то дом.
Вскоре сюда же пришёл офицер. Глянула Нюта - вздёрнутый нос, шрам через щёку, свиные глазки.
Перед Нютой стоял Щербацкий. Но не поручик, а уже капитан. Видно повышен в чине.
– А-а...
– протянул Щербацкий. Он подошёл к балтийцу, дал зуботычину: - Документы, значит, тебе? У, быдло. Красная сволочь!
Шагнул к Нюте, сдёрнул перчатку, стал больно хлестать по лицу.
– Большевистский змеёныш.
– Ткнул пальцем себе на щёку, на шрам: Узнала - твоя работа!
Сутки Нюту и Вирова продержали в избе. А через день туманным утром их вывели к морю.
И вот Нюта и Виров стоят на круче. Спиной к обрыву, лицом к врагам.
Утро. Бьют волны внизу о камни. Туман застилает берег.
Верёвки впились в упругие мышцы матроса, обвили Нюту ужом-змеёй.
В шеренге застыли солдаты. Рядом
Минута - и грянет: "Пли!"
Нюта прижалась к балтийцу.
– Братишка, братишка...
– шепчет матрос.
– Оно ведь совсем не страшно. Вот так! По-морскому гляди, братишка...
Смотрят дула совиным глазом. Секунда - и грянет: "Пли!" Нет. Нюте совсем не страшно. То есть страшно, конечно. Но Нюта без робости смотрит вперёд.
"Жизнь не проходит даром, - доносится до Нюты далёкий голос.
– Мы опускаем головы, но лишь для того, чтобы снова их гордо и смело поднять над миром. Мы приспускаем свои знамёна, но лишь для того, чтобы с новой силой взметнуться им в небо".
– Да здравствует Советская власть!
– перекрывая далёкое, врывается в сознание девочки голос Василия Вирова.
– Да здравствует Красный Балтийский флот!
– Да здравствует Красный Балтийский флот!
– повторяет бесстрашно Нюта.
– Молчать!
– разъярённо кричит Щербацкий. Он подбегает к балтийцу и Нюте.
– Красная сволочь! Молчать!
– Щербацкий бьёт по лицу матроса. Потом наклоняется к Нюте.
– Назад!
– остервенело кричит матрос.
– Назад!
– Он становится между Щербацким и девочкой. Грудь балтийца, как мехи, раздувается. Верёвки впиваются глубже в тело. Мышцы твердеют, как сталь.
И вдруг - слышится лёгкий хлопок. Словно нитки, летят верёвки. Руки свободны. Секунда. Удар. Пудовый удар, смертельный удар - прямо в свиные глазки.
Щербацкий без крика валится с ног. Виров хватает Нюту и прыгает с кручи вниз.
Сверху стреляли. Сверху неслись проклятья.
Море спасло матроса. По-матерински туман укрыл.
ГЛЯНУЛО СОЛНЦЕ
Виров плыл, стараясь держаться ближе к берегу. Плыл на восток. Плыл долго, пока не иссякли силы. Тогда он вышел опять на берег. Они бежали с Нютой по мокрому от брызг и тумана песку. Потом поднялись на приморские кручи. Виров вытер лоб и лицо ладонью, глянул на Нюту и как-то совсем по-детски виновато и счастливо заулыбался.
Дул ветер. Всё так же бурлило море. Бежали волны. Лебедиными крыльями били в песок. Глянуло солнце. Бесшумно прощался с водой туман.
Виров сгрёб Нюту в свои здоровенные руки и поднял её высоко над собой. Он шёл, не спуская Нюту на землю, тянул её к небу и к солнцу. Балтиец шёл и, казалось, кричал: "Вы видите, девочка жива! Вы слышите, девочка жива! Смотрите! Смотрите! Смотрите! Вы видите Нюту?!"
И все увидели Нюту. Её увидели Петроград и Кронштадт. Её увидели войска, которые перешли в наступление и навсегда погнали с Советской земли Юденича. Её увидели корабли Балтийского флота.