Собрание сочинений [Том 2]
Шрифт:
Сначала человеческая матрица была наложена на мост. Потом я немного изменил фокусировку и увидел, что человеческая матрица простирается вверх и вниз в бесконечность, а мост - крохотный узор, полупрозрачный набросок, нарисованный на бесконечности. Такими же были и микроскопические фигурки прохожих, с нескрываемым любопытством меня разглядывавших. Но я был недосягаем для них, хотя именно в этот миг открытость и уязвимость мои достигли максимума. Человеческая матрица была бессильна защитить меня или пощадить, но все равно я любил ее страстно, и страсть моя не знала
Я подумал, что теперь понимаю слова дона Хуана, неоднократно от него слышанные: реальная привязанность не может основываться на взаимной выгоде. Я бы с радостью навек остался слугой человеческой матрицы, и не за то, что она мне что-то дает - ведь дать она ничего не может - а просто из-за чувства, которое я к ней испытывал.
Я ощутил, как что-то потянуло меня прочь. Прежде, чем исчезнуть, я закричал, что-то обещая человеческой матрице, но закончить не успел - мощная сила подхватила меня и сдула прочь. Я стоял на коленях посреди моста, а собравшиеся вокруг крестьяне надо мной смеялись.
Подошел дон Хуан, помог мне встать и отвел домой.
Человеческую матрицу можно видеть в двух различных образах, - начал он, - как только мы сели, - в образе человека и в образе света. Все зависит от сдвига точки сборки. При поперечном сдвиге ты видишь образ человека, при сдвиге в среднем сечении человеческой полосы матрица - это свет. Сегодня ты сдвинул точку сборки в среднем сечении. Только это имеет значение.
– Позиция, в которой человек видит человеческую матрицу, очень близка к позиции тела сновидения и барьера восприятия. Именно по этой причине новые видящие настаивают на необходимости увидеть и понять человеческую матрицу.
– А ты уверен в том, что понял, чем в действительности является человеческая матрица?
– спросил он с улыбкой.
– Уверяю тебя, дон Хуан - я полностью отдаю себе отчет в том, что такое человеческая матрица, - сказал я.
– Но, подходя к мосту, я слышал, как ты кричал матрице какую-то чушь, - заметил он с язвительнейшей улыбкой.
Я сказал, что чувствовал себя бесполезным слугой, который поклоняется бесполезному господину, и все же искренняя привязанность заставила меня пообещать неумирающую любовь.
Дон Хуан нашел это весьма занятным и смеялся до тех пор, пока совсем едва не задохнулся.
– Бесполезное обещание, данное бесполезным слугой бесполезному господину, - прокомментировал он и снова захлебнулся смехом.
Отстаивать свою позицию мне не хотелось. То, что я чувствовал по отношению к человеческой матрице, было с моей стороны даром, взамен за который я даже не думал что-либо получить. И бесполезность данного обещания не имела ровным счетом никакого значения.
Глава 17. Путешествие в теле сновидения
Дон Хуан сказал, что мы с ним едем в Оахаку в последний раз. С предельной ясностью он дал мне понять, что после этого мы никогда уже с ним там не встретимся.
– Может быть, чувства мои еще вернуться в эти места, но сам я, полностью - никогда, - сказал он.
Несколько часов мы с доном
Во время этой длительной прогулки по городу я изо всех сил старался напустить на себя настроение печали и тоски, но у меня ничего не вышло. В предстоящем уходе дона Хуана было что-то праздничное. Он объяснил, что это - предчувствие неукротимой энергии абсолютной свободы.
– Свобода подобна заразной болезни, - сказал дон Хуан.
– Она передается, а носитель ее - безупречный нагваль. Люди могут этого не оценить - ведь они не желают освобождения. Свобода страшит. Запомни это. Но не нас. Почти всю жизнь я готовился к этому моменту. То же будет и с тобой.
И он несколько раз повторил, что на той ступени, которой я достиг, никакие рациональные соображения не должны вмешиваться в мои действия. Он сказал, что тело сновидения и барьер восприятия суть позиции точки сборки. Знание этого имеет примерно такое же жизненно важное значение для видящих, какое для современного человека имеет умение читать и писать. И то, и другое достигается многолетней практикой.
– Очень важно для тебя прямо сейчас вспомнить тот раз, когда твоя точка сборки достигла определенной позиции, благодаря чему ты смог сформировать тело сновидения, - сказал дон Хуан как-то по особенному настоятельно.
Потом он улыбнулся и объяснил, что времени осталось очень и очень мало. Вспоминание моего главного путешествия в теле сновидения должно сдвинуть мою точку сборки в позицию преодоления барьера восприятия. Там может быть собран другой мир.
– Тело сновидения называют по-разному, - продолжил дон Хуан после длительной паузы.
– Лично мне больше всего нравится название «другой». Этот термин принадлежит древним видящим, как и их настрой. Настрой их меня не трогает, а вот что касается термина - тут я вынужден признать - он мне нравится. Другой. Что-то таинственное и запретное. Как и от самих древних видящих, от него веет тьмой и тенями. Толтеки говорили, что другой всегда приходит, окутанный ветром.
В течение всех лет обучения дон Хуан и видящие его команды пытались заставить меня осознать, что человек может одновременно находиться в двух разных местах, что мы можем испытывать нечто вроде раздвоения восприятия.
По мере того, как дон Хуан говорил, я начал припоминать нечто столь основательно забытое, что сначала возникло впечатление, будто я только лишь слышал об этом. Постепенно, шаг за шагом, я осознал, что вспоминаю свой собственный опыт.
Я находился в двух разных местах. Это произошло однажды ночью в горах Северной Мексики. Весь день мы с доном Хуаном собирали растения. Когда мы остановились на ночлег, я буквально валился с ног от усталости. Как вдруг с порывом ветра из темноты прямо передо мной возник дон Хенаро, чуть до смерти меня не перепугав.