Собрание сочинений (Том 4)
Шрифт:
Такова наша жизнь.
Таковы наши бесчисленные контакты.
Бытие даже самого замкнутого человека состоит в бесконечном, по сути, количестве связей. А если человек по характеру общительный? А если работа у него такая, как у Александра Козаря? Или Владимира Владимирова?
Тогда жизнь их суть тугое переплетение посторонних взглядов, суждений, оценок, пониманий или непониманий, и слово "посторонних" здесь звучит весьма условно, потому что разве можно признать посторонним суждение человека, возникающее в силу общественных,
Само слово - взаимоотношения - означает в лучшем случае двусторонность всяких связей, когда не только ты реагируешь на поступки, линию поведения и слова другого, но и тот, другой, реагирует на все, что делаешь и говоришь ты. Хочешь ты или не хочешь, а твое вроде бы личное кому какое дело, как я живу, к чему стремлюсь?
– становится общественным, и даже если ты глубоко внутри себя затаил собственные мысли, совершаемые тобою поступки - со знаком "плюс" или со знаком "минус", это все равно, они "выдадут" тебя реакцией на них твоего окружения - ближайшего или отдаленного.
Это все к тому, что человек сегодня стал гораздо обнаженнее для других, всякий человек, пожалуй. И эту обнаженность диктует множество контактов, которым всякого человека обеспечивает не его собственное желание, а жизнь, объективность, реальность.
Как ты ни упирайся, а ты на виду. Чем дальше, тем больше. Личное, таким образом, становится глубоко общественным.
Тем более если твои личные соображения и поступки касаются самого главного, самого вечного из вечнейших вопросов: как жить, во имя чего, что такое жизнь, в чем ее смысл?
И совсем по-гамлетовски - "Быть или не быть?" - в конечном-то счете.
Да, быть или не быть человеком, как жить по-людски, по справедливости, и что такое справедливость - для себя, для всех?
– это все вопросы из вечных, вопросы не риторические, хотя, бесспорно, философские, и вопросы эти философские в каждом конкретном случае, в каждой живой судьбе звучат и слышатся по-разному.
Хорошо, когда вопрос обнажен, в житейском же смысле не усложнен для разбирательства теми или иными привходящими обстоятельствами, сглаживающими, к примеру, прямоту честного ответа.
Дело, впрочем, не только в ответе. Для ответа нужен вопрос. А вот вопрос-то порой так закамуфлирован всевозможными причинами, обстоятельствами, оправданиями, так испятнан голубой - под ясные небеса краской, что, как ни вглядывайся, вопроса не обнаружишь, над тобой небесная голубизна, где все так хорошо и чисто.
Откровенность и прямота, без самооправданий и самоадвокатуры, вот что помогает означить беспокойство, обнаружить симптомы, чтобы затем, следуя вперед, по шажочку, поставить диагноз и разобрать причины болезни или, напротив, истоки здоровья.
Болезнь и здоровье, конечно же, подразумеваются нравственные.
АЛЕКСАНДР КОЗАРЬ
Итак, Александр Козарь и его устремления, рассуждения - вначале разберем их.
За что следует похвалить этого инженера, поддержать его? Прежде всего за прямоту, за искренность суждений, не всегда, впрочем, праведных, за сомнения в самом себе, за желание открыто, даже публично обсудить свою линию поведения, свою, если хотите, программу жизни - иначе как программой, и программой осуществляемой, это не назовешь.
Надо заметить к тому же, что настоящий карьерист, "шкура", рвущаяся к власти любым путем, - эти ярлыки, при некотором раздумье, все же не годятся Александру Козарю. "Шкура", карьерист никогда ни в чем не усомнится; ему наплевать, что там плетут у него за спиной и какие прозвища придумывают рабочие. Как правило, карьерист - продукт уже завершенный, даже полукарьерист, незаконченный карьерист, не уверовавший до конца в избранную самим собой роль, - такой тоже распинаться не станет: где-то, пусть задним умом, он прекрасно понимает, что его исповедь может дорого ему обойтись. От того же главного инженера, от директора, от рабочих собственного цеха.
Нет, тут другое. Циник обзовет ее наивной, на самом же деле - это искренняя попытка разобраться и в самом себе, и в окружающей - на сей раз общественной - ситуации. Как вести себя с пользой для дела? Как вести себя с пользой для дела, не забывая при этом о чести, порядочности? И совместимые ли это понятия - интересы дела и человеческая мораль?
Скажем прямо, вопросы совершенно не новые. Они суть отражение объективных процессов. Помните диалектический материализм? Единство и борьба противоположностей? Объективные закономерности? Противоречия?
Элементарное воспитание, например, требует: во всем уважать старших, чтить их опыт, слушать, а коли надо, безропотно повиноваться.
Кто с этим станет спорить?
Но вот реальная ситуация, и тут мы поверим Александру: цех, где начальником нерешительный, пожилой, возможно, усталый инженер, который не справляется с работой. Человек, безусловно, старше Козаря.
По-человечески Козарю надо сидеть скромно, делать свое дело, ждать если этого ждут, если возможно этого ждать, - пока пройдут полтора года до ухода - возможного ухода - начальника цеха в отставку.
Но есть еще один уровень оценки окружающего: инженерный, профессиональный, наконец, гражданский.
И человеческое, и гражданское - положительные начала, но - вот беда!
– они могут входить - и входят - в противоречия между собой.
Александр Козарь поступил так, как он поступил. Сам своего предшественника "не свергал", но на заданный вопрос ответил честно - с точки зрения дела, и, таким образом, "свержение" пожилого инженера предоставил другим, вышестоящим. Те в интересах дела выбрали более молодого, возможно, белее энергичного и профессионального.