Собрание сочинений (Том 4)
Шрифт:
А н т р а к т.
12
В доме Евгения. Двор. О л ь г а И в а н о в н а и с о с е д к а.
С о с е д к а (за забором). Ольга Иванна. Ольга Иванна! Ну что, можно поздравить?
О л ь г а И в а н о в н а. С чем это?
С о с е д к а. Пошло дело на лад?
О л ь г а И в а н о в н а. С чего вы взяли?
С о с е д к а. В поселке сложилось мнение. Ходит, говорят, Иван Васильич счастливый.
О л ь г а И в а н о в н а. При чем Иван Васильич? Она поедет к мужу.
С о с е д к а. Так ведь он в Кустанай
О л ь г а И в а н о в н а. Ну и что?
С о с е д к а. Кустанай!
О л ь г а И в а н о в н а. Мне этой географией голову заморочили. Я и не знаю, где тот Кустанай. Ну, поехал в Кустанай, и что?
С о с е д к а. К прежней семье.
О л ь г а И в а н о в н а. Так он их проведывает.
С о с е д к а. Не проведывает: окончательно. Тоже видно, кости не железные, покою захотели. Жена ведь письмо прислала Надежде Федоровне, уж будто вы не знаете? Пишет - довольно его гонять по земному шару, замучен до полусмерти. Сыновья им путевки купили, в санаторий едут вдвоем - с прежней женой, значит... Да что вы, Ольга Иванна, всё скрываете, от кого - от своих! Которые к вам всей душой... Сильно письмо написано, ничего не скажешь. За сколько лет, говорит, вы не смогли ему устроить человеческую жизнь. Какая-то правда в этом есть, как хотите.
О л ь г а И в а н о в н а. Скажите пожалуйста. Да разве женщина мужчине должна устраивать жизнь? Он ей должен устраивать!
С о с е д к а. В наше время - кто его знает. Пожалуй, что скорей женщина мужчине. Если женщина не организует, то все, Ольга Иванна, к шуту развалится.
Входит Н а д е ж д а.
О л ь г а И в а н о в н а. Надюша. Пришла. (Идет за ней в дом.) Где ходила?
Н а д е ж д а. На репетиции была.
О л ь г а И в а н о в н а. Бледненькая...
Н а д е ж д а. Устала.
О л ь г а И в а н о в н а. Выпей молочка. (Молчание.) Не могу я молчать, когда с тобой так поступили. Не могу!
Н а д е ж д а. А все-таки помолчим лучше.
О л ь г а И в а н о в н а. Не клином, Надя, свет сошелся.
Н а д е ж д а. Клином.
О л ь г а И в а н о в н а. Когда папа ваш умер, как я убивалась. На старый пиджачок его, на карандашик, на зажигалку смотреть не могла, увижу - обмираю... И что ж ты думаешь - переболело и отболело. И даже, не будь вас, маленьких, я бы еще... И не один раз представлялся случай...
Н а д е ж д а. Не надо, Ольга Иванна...
О л ь г а И в а н о в н а. А на них наплюй, вот что я тебе скажу. Нечего себя перед ними унижать! Переболит - и поймешь, что это судьба к лучшему повернула. Пожалели тебя там где-то. Ты молодая, поешь, играешь, мужчинам нравишься. Найдешь и дельного, и непьющего, и собой ничего себе. Порядочного, заботливого, чтоб пылинки с тебя сдувал. Плохо ли, когда сдувают пылинки?
Н а д е ж д а. Великолепно, Ольга Иванна, замечательно, когда сдувают пылинки!
О л ь г а И в а н о в н а. А с ним бы что? Ну, что? Опять
Н а д е ж д а. Серпухин?
О л ь г а И в а н о в н а. Скажешь - плохой человек?
Н а д е ж д а. А если хороший, так что?
О л ь г а И в а н о в н а. Ты еще не знаешь, какой он хороший. Не рассмотрела, не подвернулся случай. А мы, Надя, видели. Покойная жена его - откровенно говоря, ничего в ней такого не было особенного, ни наружности, ничего, просто счастливый билет вынула... Болела она много, так веришь ли: на руках носил. Машина придет в поликлинику везти - он в машину ее на руках и из машины на руках. Как-то захожу к ним - он в фартуке, и готовит. Чего-то она вздумала покушать, он ей готовит. Гоша наш и Женя даже - они тебе наденут фартук?
Н а д е ж д а. Ольга Иванна, бедненькая моя, смешная...
О л ь г а И в а н о в н а. Пусть я для тебя смешная, а с ним бы ты царствовала. И мы бы радовались, на тебя глядя. И я бы закрыла глаза, совершенно за тебя довольная.
Входит Е в г е н и й.
Я, Женя, говорю Наде, какой человек Иван Васильич.
Е в г е н и й. Ваня-то? Золото! Тебе, Надя, конечно, известно, что ты его заарканила? Еще как! Даже имя-отчество твое произносит с трепетом.
О л ь г а И в а н о в н а (грустно). Франтом заделался. Носочки надел с красными стрелками.
Е в г е н и й. Это, конечно, так, шуточки, а за что я люблю Ваню это, прежде всего, за человеческую его чистоту, за отсутствие всякой пакости в натуре, - вот, знаешь, про таких говорят - я бы его с собой взял в разведку... И эта увлеченность, горенье в работе, - на таких людях страна держится. Ты бы посмотрела, какой вид имел наш Дворец культуры, когда он за него взялся. То есть какая там культура, наоборот...
Входит Т у с я.
Т у с я (нервно смеясь). Дядя Женя, скажите папе. Я больше уже не могу.
О л ь г а И в а н о в н а. Здравствуйте, во-первых. Мы сегодня еще не видались.
Т у с я. Ну почему мне не ехать, почему? Ведь это же черт знает что! Вы думаете, тетя Надя, он за двадцать лет что-нибудь понял? Каким был, таким и остался. Законсервировался! И мама за него! Дядя Женя, скажите им!
Е в г е н и й. Ты знаешь мою точку зрения. Нас с тетей Симой сложившаяся ситуация тоже тревожит.
Т у с я. Да вы знаете, что он придумал? Забрал все мои документы свидетельство, паспорт, метрику, всё!
– и не отдает. Чтоб я не подавала. Ни в Ленинград, никуда. Чтоб сидела с ними. Дядя Женя, скажите ему!