Собрание сочинений, том 6. Мароны. Всадник без головы.

Рид Томас Майн

Квэко быстро и ловко связал касадоров по рукам и ногам, и затем все трое Герберт и оба марона - вошли внутрь хижины. В ней было темно, как в могиле. Некоторое время они, напрягая зрение, старались что-нибудь разглядеть. Они стояли не шелохнувшись, затаив дыхание - так, что слышно было, как бились их сердца. Наконец они разглядели человека, лежащего на низком настиле. Квэко не без внутреннего трепета подошел поближе, осторожно дотронулся до него и пробормотал:

– Он спит или... мертв!
– воскликнул Квэко, когда рука его

случайно коснулась холодного, как лед, лба.

Кубина и Герберт подошли ближе. Чей это труп? Неужели это Лофтус Воган? Или Плутон, негр-слуга?

Нет, это был не чернокожий. Чтобы убедиться в этом, достаточно было коснуться его волос.

– Нужно раздобыть свет... Набери-ка светляков, - сказал Кубина своему помощнику.

Квэко вышел из хижины.

На ветвях деревьев сверкали искорки - целые созвездия крохотных движущихся огоньков. Это были мелкие светлячки. Но Квэко искал не их. Среди искорок там и здесь мерцали более крупные золотисто-зеленые огни. Это светились жуки кокуйо. Сняв шляпу, Квэко начал ловить ею, как сачком, светящихся жуков и вскоре накрыл одного из них. Вернувшись в хижину, Квэко поднес жука к лицу трупа.

Квэко не довольствовался тем золотисто-зеленым светом, который насекомое испускает из похожих на глаза бугорков, находящихся у него на грудке. Прожив всю жизнь в лесах, он научился добывать более яркий свет. Раздвинув пальцами надкрылья, Квэко надавил насекомому на брюшко - и блеснул тот оранжевый огонь, который обычно бывает заметен, только когда жук летит. Фосфорический свет озарил пространство на несколько шагов вокруг, и все сразу узнали в страшном мертвеце судью Лофтуса Вогана.

Глава ХСIII. ДВОЙНОЕ УБИЙСТВО

Ни один из троих не вздрогнул от изумления, ни для кого из них это не было неожиданностью.

Но отнеслись они к этому открытию по-разному. Квэко не удержался от приглушенного восклицания. Кубина стоял молча, огорченный и подавленный: со смертью судьи рушились его сокровенные надежды. Для Герберта смерть дяди была все же горем, хотя и не очень сильным.

Убедившись, что судья мертв, и не сомневаясь, что он погиб от рук касадоров, не успевших даже скрыться, они стали осматривать труп.

Они были поражены. На трупе оказалось больше десятка ножевых ран, но при этом ни капли крови. Что за таинственная смерть? Раны в груди, на животе, в сердце - и нигде ни кровинки!

– Кто убил его? Кто нанес ему эти удары? Вы, негодяи?
– крикнул Герберт, свирепо глядя на касадоров.

– Карамба! Зачем бы нам понадобилось его убивать?
– самым невинным тоном спросил Андрес.
– Он был уже мертв, когда мы пришли.

– Врете!
– воскликнул Квэко.
– Да ваши клинки и сейчас еще не обсохли! Смотрите-ка!
– Он приложил мачете к одной из ран.
– Видите? Рана нанесена этим ножом, сразу видно. Вы убийцы, это ваших рук дело!

– Клянусь святой девой Марией, - заверил

его Андрес, - вы ошибаетесь, сеньор Квэко! Я готов присягнуть, что не мы убили судью. Мы сами были поражены так же, как и вы, когда увидали, что он лежит в углу бездыханный.

Он говорил так убедительно, что ему трудно было не поверить. Конечно, они собирались убить судью, но подлинным убийцей оказался кто-то другой. Кубине это было ясно.

– А зачем вы кололи его ножами?
– обратился он к пленникам.
– Вы же не можете этого отрицать.

– Сеньор, - сказал Андрес вкрадчиво (он был похитрее товарища и умел быстро приноравливаться к обстоятельствам), - мы этого не отрицаем. Это правда, хоть мне и стыдно в этом признаваться. Мы действительно раза два прокололи труп судьи нашими мачете.

– «Раза два»! Двадцать раз, мерзавцы!

– Не буду спорить, сеньор Квэко. Двумя больше, двумя меньше - я уже не помню. Это все он, все из-за него!
– Он кивнул в сторону Мануэля.
– Мы с ним поспорили.

– Из-за чего же?
– спросил Герберт.

– Да видите ли, сеньор Воган, мы шли в Саванну. И вдруг видим - к дереву привязана лошадь. Ну, и решили зайти в хижину, узнать, кто там. Входим и видим - лежит покойник. Мы были ошарашены не меньше вашего, сеньоры.

– Полная для вас неожиданность, а?
– иронически осведомился Кубина.

– Да, мы прямо ошалели от страха, сеньор. Потом, как пришли немного в себя, Мануэль мне и говорит: «Послушай, Андрес, а что, потечет из трупа кровь, если его проткнуть?» - «Ну ясно - нет», - говорю я ему. «Нет, потечет, отвечает он.
– Спорю на пять пезо, что потечет». Ну, признаюсь, я принял вызов, и мы попробовали. Судье-то ведь все равно, раз он мертвый!

– Чудовища!
– воскликнул Герберт.
– Это почти так же гнусно, как убийство! Как ни хитра ваша выдумка, негодяи, вам не уйти от петли!

– Ах, сеньор, право, мы ее не заслужили! И мы оба раскаиваемся, поверьте!.. Правда, Мануэль?

– Конечно, раскаиваемся, - с глубокой искренностью сказал Мануэль.

– Мы потом оба пожалели, что так поступили, - продолжал Андрес.
– И даже накрыли тело плащом, чтобы почтенный судья почивал в мире.

– Врешь!
– крикнул Квэко, поднося светящегося жука к телу покойного.
– Вы проткнули его ножами прямо через плащ! Смотрите!

И Квэко указал на прорезы в плаще.

– Да-да...
– запинаясь, произнес Андрес.
– Вспоминаю: мы сперва его накрыли, а уж потом стали биться об заклад... Верно, Мануэль?

Ответа Мануэля никто не расслышал, ибо в эту минуту снаружи послышался стук копыт, и к двери подъехали два всадника. Это вернулся Плутон в сопровождении надсмотрщика с плантации Мирная Равнина. Следом за ними шли несколько негров с носилками: больного намеревались перенести в усадьбу. Но они опоздали: теперь им предстояло перенести туда его тело.