Собрание сочинений в 10 томах. Том 8
Шрифт:
— Сердце подсказывает мне, что примета эта добрая. Волк этот — Хенга, и ты убьешь Хенгу подобно тому, как ты убил волка. Я слыхала, что шкура волка предназначена на плащ для Фо. Это добрая примета, ибо она обозначает, что в некий день власть и звание вождя, которыми сейчас наделен Хенга, перейдут к Фо. И, наконец, если ты убьешь Хенгу, Фо останется в живых. Если же в живых будет Хенга, то Фо умрет, как умерла Фоя.
Ви слушал, и лицо его становилось все светлей.
— Твои слова дают мне силу. А теперь я пойду созову племя и объявлю ему, что вызываю Хенгу на смертный бой.
— Ступай, — ответила она, — но выслушай меня, муж мой. Сражайся без страха, ибо, если мое толкование примет и предвещаний неверно и Хенга убьет тебя — что тогда? Скоро мы все умрем. Часть умрет медленно от голода,
Ви встал и вышел из хижины. Аака смотрела ему вслед и бормотала про себя:
— Быть может, все мои мысли о предвещаниях вздор. Значит, я обезумела. Но я безумна от горя по Фое и страха за Фо. И я должна дожить до того дня, до того часа, когда Ви выбьет ударом секиры мозги из толстого черепа Хенги. А если Ви будет убит, то я вместе с Пагом отравлю Хенгу. Говорят, что Паг — волк. Я ненавижу Пага, и Ви слишком много думает о нем. Но что мне до того, волк ли Паг или какое иное чудище? Он любит Ви, любит моих детей и поможет мне отомстить Хенге.
И тут она услыхала, как трубит рог дикого буйвола, служивший сигналом для племени. Значит, Вини-Вини, прозванный Трясучкой, потому что дрожал, как медуза, даже когда его ничто не пугало (а это бывало очень редко), созывает племя для общего обсуждения новостей. Аака, зная, какие новости сообщат племени, поднялась, накинула плащ и пошла на звук рога к Месту Сборищ.
Здесь, на ровном месте, на некотором расстоянии от хижин, шагах в двухстах от скалистого отрога горы, собиралось все племя, все мужчины и все женщины, кроме тех, которые были слишком больны или слишком стары, чтобы прийти, и все дети, кроме тех, которые лежали в колыбели. Собираясь, люди возбужденно болтали друг с другом, радуясь тому, что случилось что-то, что нарушает ужасающее однообразие жизни. Время от времени идущие указывали на вход в большую пещеру, видневшуюся в скалах расположенного у Места Сборищ горного отрога. В этой пещере жил Хенга, ибо с незапамятных времен здесь находилось жилище вождя племени, в которое никто не смел вступать без разрешения. Жилище это было священно и неприступно, подобно нынешним дворцам.
Аака шла, чувствуя, что за ней внимательно следят ее одноплеменники. И она знала, почему так внимательно следят за нею, но делала вид, что не замечает пристальных взглядов. Дело было в том, что она жила с Ви, а пронесся слух, что Ви Могучий, Ви Великий Охотник, Ви, чью дочь на днях убили, собирается сделать что-то необычайное; впрочем, что именно — этого никто не знал наверняка.
Все хотели спросить Ааку, но в выражении ее лица было что-то, в связи с чем никто не решался обратиться к ней; и глаза ее были холодны и неподвижны, и все чуточку побаивались ее. И так она шла одна, окруженная почтительным отдалением, и искала глазами Фо. Вскоре она заметила его в обществе Пага. На плечах карлика по-прежнему висела пахучая волчья шкура, хвост которой — так как Паг ростом был мал — волочился по земле. Аака заметила, что народ расступился, пропуская Пага. Но она знала, что это делают не потому, что любят его или уважают, а только потому, что боятся.
— Погляди, — сказала неподалеку от Ааки какая-то женщина другой, — вон идет наш ненавистник, злоязычный Паг.
— Да, — ответила та, — и он так торопится, что даже позабыл снять с себя волчье обличье, в котором охотился прошлую ночь. Слыхала ты, что у жены Бука пропал трехлетний ребенок? Говорят, что его унесли медведи, но мне сдается, что Человек-Волк знает, что случилось с ребенком, лучше, чем кто бы то ни было.
— Однако Фо не боится его. Смотри, Фо идет с ним рядом, держит его за руку и смеется.
— Ну, это-то понятно, что Фо его не боится, ведь…
Тут женщина заметила Ааку и сразу же замолчала.
«Хотела бы я знать, — размышляла Аака, — потому ли мы, женщины, ненавидим Пага, что он уродлив и ненавидит нас, или потому, что он умнее, чем мы, и всегда побеждает в словесных поединках. И хотела бы знать, почему это все считают, что он наполовину волк или волчий оборотень. Должно быть, потому, что он охотился вместе с Ви. Но как это может человек быть человеком и волком одновременно? Впрочем, одно-то уж в этих россказнях чистая правда: то, что у него какие-то дела — не дела, а что-то с волками есть. А может, он сам об этом нарочно рассказывает, для того чтобы все мы боялись его».
Наконец она пришла на Место Сборищ и стала по соседству с Фо и Пагом. Племя расположилось, стоя или лежа, кольцом вокруг ровно утрамбованной площадки, на которой племя иногда плясало, когда пищи бывало достаточно и погода стояла теплая. Эта же площадка служила и местом советов. На этом месте юноши сражались и боролись за право завладеть девушкой, которую избирали себе в жены.
С одной стороны кольца (в сущности, это был скорее овал, нежели круг) рядом с Вини-Вини Трясучкой, который время от времени все еще трубил в свой рог, стояли некоторые старейшины племени. Это были: старый Тури Скряга, хранитель пищи, который всегда бывал толст и жирен, как ни тощало племя; Пито-Кити Несчастливый, которому всегда не везло, у которого рыба всегда сгнивала, которого покидали жены, чьи дети умирали, чьи сети всегда рвались, так что его кормили другие, боясь, как бы он не умер и не передал своего невезения тем, кто не заботился о нем; Уока Злой Вещун, бледнолицый и остроскулый мужчина, который каркал и грозился грядущими бедствиями; Хоу Непостоянный, склоняющийся то на одну, то на другую сторону, колеблющийся точно лист под ветром, всегда опровергающий то, что говорил накануне; Рахи Богатый, торговавший каменными топорами и крючками для ужения и благодаря этому живший хорошо без всякого труда; толстопузый Хотоа Заика, который всегда говорил медленно, но предпочитал молчать, покуда вопрос не будет разрешен, а когда вопрос бывал разрешен, он громко выкрикивал решение и делал при этом мудрое лицо; Тарен, которая жила с Нгаем, жрецом Ледяных богов, волшебником, гадавшим на раковинах, предсказывавшим будущее и выползавшим из своей норы только когда приближалась какая-нибудь беда.
И, наконец, там стоял Моананга Отважный, младший брат Ви, Великий Боец, который сражался с шестью людьми и добился наконец своего — завладел Таной Прекрасной И Любящей, самой красивой женщиной племени, Моананга, который убил двух людей, пытавшихся силой похитить у него Тану. Это был круглоглазый человек со смеющимся лицом, вспыльчивый, но отходчивый и добродушный, и он был первым охотником в племени после Ви. К тому же он любил Ви и держался всегда вместе с ним, так что вместе они были — одно целое. И вот поэтому-то Хенга, вождь, ненавидел их обоих и знал, что вдвоем они сильнее, нежели он.
Все эти люди разговаривали, наклонив головы друг к другу, перешептывались, пока не появился Ви, рослый, мощный, молчаливый. Едва увидев его, все сразу умолкли.
Ви оглядел собравшихся, медленно всматриваясь каждому в лицо, и затем произнес:
— Я хочу сказать племени.
— Мы слушаем тебя, — ответил Моананга.
— Внимайте же, — заговорил Ви. — Есть закон, по которому каждый в племени вправе вызывать вождя на смертный бой. И по этому закону, если вызвавший убьет вождя, то сам становится вождем.
— Такой закон существует, — заявил Урк, старый колдун, который делал для женщин талисманы и варил любовные зелья, а долгими зимними вечерами рассказывал повести о том, что случилось давным-давно, еще прежде, чем родился дед его деда; то были повести диковинные и непонятные. — Такой закон существует. Дважды в моей жизни случалась смена вождя, второй раз это было, когда Хенга вызвал и убил своего отца и сам занял пещеру.
— Да, — прибавил Уока Злой Вещун, — но если вызывающий потерпит поражение, то убивают не только его, но и всю его семью… — тут он взглянул на Ааку и Фо… — А также, возможно, его друга или брата, — и он взглянул на Моанангу. — Да, таков закон, и в том нет сомнений. Пещера принадлежит только вождю, и то, если он может защитить ее собственными своими руками. А если восстанет кто-нибудь, кто сильнее, нежели вождь, он может убить вождя и забрать себе и пещеру, и женщин, и детей, если там есть дети, и убить их или превратить в рабов, и владычествовать до тех пор, покуда силы его не начнут убывать и более сильный, чем он, не убьет его.