Собрание сочинений в 12 т. Т. 1
Шрифт:
— Быть может, какой-нибудь путешественник или миссионер?
— Несчастный! — воскликнул охотник. — Его терзают, может быть, убивают.
Фергюссон тщетно старался скрыть свое волнение.
— Тут нет никаких сомнений, — наконец, проговорил он, — какой-то несчастный француз попал в руки дикарей. И, конечно, мы не тронемся отсюда, раньше чем сделаем все возможное для его опасения. По нашим ружейным выстрелам он должен был понять, что явилась неожиданная помощь, он верит, что это вмешательство провидения. Ведь правда, друзья мои, мы с вами
— Мы совершенно согласны с тобой, Самуэль! Распоряжайся нами!
— Обсудим же теперь, что нам делать, а с рассветом постараемся его выручить, — сказал Фергюссон.
— Но как нам отделаться от этих подлых негров? — проговорил Кеннеди.
— Когда я вспоминаю, как эти негры удирали, для меня совершенно очевидно, что они не знакомы с огнестрельным оружием, — продолжал доктор, — значит, нам нужно будет использовать их ужас. Но обождем рассвета и уж тогда, сообразуясь с местностью, выработаем план спасения.
— Этот бедняга должен быть где-нибудь поблизости, — заметил Джо, — так как…
— Ко мне! Ко мне! — раздался тот же голос, но уже более слабый.
— Варвары! — закричал, весь трясясь от волнения, Джо. — А что, если они прикончат его еще этой ночью?
— Слышишь, Самуэль, — бросился Кеннеди к своему другу, хватая его за руку, — если они прикончат его ночью!
— Это мало вероятно, друзья мои. Дикие племена умерщвляют своих пленников обыкновенно среди бела дня: им, видите ли, для этого непременно нужно солнце, — пояснил доктор.
— Ну, а что, если мне воспользоваться ночной темнотой и пробраться к этому несчастному? — промолвил шотландец.
— Тогда и я пойду с вами, мистер Дик, — предложил Джо.
— Постойте, постойте, друзья мои! Этот план делает честь вашему сердцу и вашей храбрости, но вы подвергаете опасности всех нас и еще больше можете повредить тому, кого мы хотим спасти.
— Почему же? — возразил Кеннеди. — Ведь эти дикари страшно перепуганы. Они разбежались и больше не вернутся.
— Дик, умоляю тебя, послушайся меня! Поверь, я имею в виду общее благо. Если бы ты случайно попался им в руки, все бы пропало.
— Но этот несчастный? Он ждет, надеется. И никто не отзывается, никто не идет на помощь. Ему уже, верно, начинает казаться, что ружейные выстрелы ему только померещились.
— Его можно успокоить, — заявил доктор Фергюссон.
И, поднявшись, доктор приложил ко рту руку в виде рупора и прокричал на том же языке, на каком взывал о помощи неизвестный:
— Кто бы вы ни были, не теряйте надежды! Три друга думают и заботятся о вас.
В ответ на это раздался ужасный вой, заглушивший, без сомнения, ответ пленника
— Его убивают! Его прикончат! — закричал Кеннеди. — Наше вмешательство только ускорило его смертный час. Надо действовать!
— Но каким образом, Дик? Подумай, что можно сделать в таком мраке?
— Ах, если бы было светло! — воскликнул Дик.
— Ну, хорошо, а если б был день, что бы ты тогда сделал? — каким-то
— Ничего не может быть проще, Самуэль, — ответил охотник. — Я спустился бы на землю и стрельбой разогнал бы этот сброд.
— А ты, Джо, что сделал бы? — обратился к нему Фергюссон.
— Я, сэр, поступил бы более осторожно. Дал бы знать пленнику, в каком направлении ему бежать.
— Но каким же образом?
— Привязал бы записку к стреле, которую, помните, я поймал на лету, или же громко сказал бы ему это, благо дикари не понимают нашего языка.
— Ваши планы несбыточны, друзья мои. Спастись бегством этому несчастному страшно трудно, если б даже он сумел ускользнуть от своих мучителей. Твой же проект, дорогой Дик, при твоей отваге да еще благодаря страху, который мы нагнали на них стрельбой, быть может, и удался бы. Но провались он — тебе грозила бы гибель, и нам пришлось бы спасать уже не одного, а двоих. Нет! Надо действовать иначе — так, чтобы все шансы на успех были на нашей стороне.
— Но действовать немедленно, сейчас же, — настаивал охотник.
— Может быть, и так, — проговорил Фергюссон, как бы подчеркивая эти слова.
— Да неужели, сэр, вы в силах рассеять эту тьму?
— Кто знает, Джо…
— Ах, сэр! Если только вы сделаете нечто подобное, я сейчас же заявлю, что вы — самый великий ученый в мире!
Доктор несколько минут помолчал. Видимо, он обдумывал какой-то план. Оба, Дик и Джо, с трепетом смотрели на него. Они были страшно взволнованы этим совершенно необычайным положением.
Вскоре Фергюссон заговорил:
— Вот мой план: у нас еще не тронут балласт в двести фунтов. Мне кажется, что этот пленник, — он ведь изнурен, измучен, — не может весить больше самого тяжелого из нас. Следовательно, у нас во всяком случае остается лишних шестьдесят фунтов балласта, и его можно сбросить, чтобы скорее подняться.
— Объясни, пожалуйста, что ты думаешь предпринять? — попросил Кеннеди.
— А вот что. Ты сам понимаешь, Дик, что если мне удастся захватить пленника и я сброшу количества балласта, равное ему по весу, то равновесие шара не будет нарушено. Но если придется как можно скорее подниматься, чтобы ускользнуть от этой оравы негров, мне понадобится прибегнуть к более энергичным Средствам, чем моя горелка. И вот для этого в нужную минуту и придется сбросить остаток балласта.
— Видимо, это так, — согласился Дик.
— Но здесь есть и отрицательная сторона, — продолжал Фергюссон. — Чтобы спуститься потом, мне понадобится выпустить количество газа, пропорциональное излишку сброшенного балласта. Конечно, газ вещь очень ценная, но можно ли думать об этом, когда вопрос идет о спасении человеческой жизни!
— Ты совершенно прав, Самуэль: мы должны пойти на любые жертвы, чтобы спасти этого человека.
— Приступим же к делу, — сказал Фергюссон. — Начните с того, что переместите балласт к борту корзины так, чтобы его сразу можно было сбросить.