Собрание сочинений в 12 т. Т. 3
Шрифт:
– Но послушайте, Паганель… - сказал майор.
– Нет, говорю я!
– Надо же осмотреть…
– Я не позволю осматривать себя.
– А вдруг у вас сломаны… - уговаривал Мак-Наббс.
– Да, сломаны, - подтвердил Паганель, твердо становясь на длинные ноги, - но то, что я сломал, починит плотник.
– А что вы сломали?
– Столб, подпирающий палубу, когда летел вниз.
Эти слова вызвали новый, еще более громкий взрыв хохота. Такой ответ совершенно успокоил всех друзей почтенного Паганеля, который вышел цел
«Как странно, - подумал майор, - до чего стыдлив этот географ!»
Когда Паганель пришел в себя, то ему предстояло ответить еще на один неизбежный вопрос.
– Теперь, Паганель, отвечайте чистосердечно, - сказал Гленарван.
– Я признаю, что ваша рассеянность была для нас благодеянием. Если бы не вы, то «Дункан», несомненно, попал бы в руки каторжников. Если б не вы, то нас снова захватили бы маорийцы. Но, ради бога, ответьте мне, в силу какой странной ассоциации идей вы вместо «Австралии» написали в письме «Новая Зеландия»?
– Да потому, черт возьми, написал, - воскликнул Паганель, - что…
Но тут он посмотрел на Роберта и на его сестру и осекся. Потом ответил:
– Что поделаешь, дорогой Гленарван! Я безумец, я сумасшедший, я неисправимое существо. И, видно, таким я умру.
– Если только с вас раньше не сдерут кожу, - заметил майор.
– Сдерут?
– гневно воскликнул географ.
– Это что, намек?
– Какой намек, Паганель?
– спросил спокойно Мак-Наббс.
На этом разговор оборвался. Таинственное появление «Дункана» разъяснилось. Чудом спасшиеся путешественники мечтали лишь об одном - поскорее попасть в свои удобные, уютные каюты, а затем позавтракать.
Когда леди Элен, Мери Грант, майор, Паганель и Роберт ушли, то Гленарван и Джон Манглс задержались на палубе, желая кое о чем расспросить Тома.
– А теперь, мой старый Том, - обратился Гленарван к Тому Остину, - скажите мне: вас не удивил мой приказ крейсировать у берегов Новой Зеландии?
– Да, сэр, признаться, я был очень удивлен, - ответил старый моряк.
– Но я не имею обыкновения критиковать получаемые приказания, а просто повинуюсь им. Мог ли я поступить иначе? Не выполни я в точности вашего приказа и произойди от этого какая-нибудь катастрофа, то виноват был бы я? А вы, капитан, разве поступили бы иначе?
– спросил он Джона Манглса.
– Нет, Том, я поступил бы точно так же, как вы.
– Но что же вы подумали?
– спросил Гленарван.
– Я подумал, сэр, что в интересах Гарри Гранта надо плыть туда, куда вы приказываете. Я решил, что в силу каких-то новых соображений вы отправитесь в Новую Зеландию на каком-нибудь другом судне, а мне следует ждать вас у восточного побережья этого острова. Кстати, отплывая из Мельбурна, я никому не сообщил, куда именно мы направляемся, и команда узнала об этом лишь тогда, когда мы были в открытом море. Но тут на борту случилось происшествие, которое очень смутило меня.
– Что именно, Том?
– спросил
– Да то, что когда на следующий день после нашего отплытия из Мельбурна боцман Айртон узнал, куда идет «Дункан»…
– Айртон!
– воскликнул Гленарван.
– Разве он на яхте?
– Да, сэр.
– Айртон здесь!
– повторил Гленарван, глядя на Джона Манглса.
– Судьба, - отозвался молодой капитан.
Мгновенно, с быстротой молнии, перед глазами этих двух людей промелькнули все злодеяния Айртона: задуманное им предательство, рана Гленарвана, покушение на убийство Мюльреди, муки, испытанные отрядом, заведенным в болото у берегов Сноуи. И вот теперь, в силу удивительного стечения обстоятельств, каторжник находится в их власти.
– А где же он?
– живо спросил Гленарван.
– В каюте бака под стражей, - ответил Том Остин.
– А почему вы арестовали его?
– Потому, что когда Айртон увидел, что яхта плывет в Новую Зеландию, то пришел в ярость и хотел заставить меня изменить направление судна, потому, что он угрожал мне, потому, наконец, что он начал подстрекать мою команду к бунту. Я понял, что это опасный малый, и принял необходимые меры предосторожности.
– А что было дальше?
– С тех пор он сидит в каюте и не пытается из нее выйти.
– Вы хорошо поступили, Том!
Тут Гленарвана и Джона Манглса пригласили в кают-компанию: завтрак, о котором они так мечтали, был подан. Все сели за стол, и ни слова не было сказано об Айртоне. Но после завтрака, когда путешественники подкрепились и собрались на палубе, то Гленарван сообщил им, что бывший боцман находится на «Дункане» и что он хочет при них допросить Айртона.
– А можно мне не присутствовать на этом допросе?
– спросила леди Элен.
– Признаюсь, дорогой Эдуард, что мне будет тяжело видеть этого несчастного.
– Это будет очная ставка, Элен, - ответил Гленарван.
– Очень прошу вас остаться. Нужно, чтобы Бен Джойс встретился лицом к лицу со всеми своими жертвами.
Это соображение заставило Элен сдаться. Она и Мери Грант сели подле Гленарвана. Вокруг разместились майор, Паганель, Джон Манглс, Роберт, Вильсон, Мюльреди, Олбинет - все те, кто так жестоко пострадал от предательства каторжника. Команда яхты, не понимая всей важности происходящего, хранила глубокое молчание.
– Приведите Айртона, - сказал Гленарван.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Айртон или Бен Джойс?
Ввели Айртона. Он уверенным шагом прошел по палубе и поднялся по трапу в рубку. Его взор был мрачен, зубы стиснуты, кулаки судорожно сжаты. В нем не было видно ни вызывающей дерзости, ни смирения.
Оказавшись перед Гленарваном, он молча скрестил руки на груди и ждал допроса.
– Итак, Айртон, - начал Гленарван, - вот мы с вами теперь на том самом «Дункане», который вы хотели предать шайке Бена Джойса.