Собрание сочинений в 12 т. Т. 5
Шрифт:
– Тогда вот что, - сказал Герберт, - как раз сейчас отлив, пойдем на берег, к тому месту, куда нас выкинуло. Может быть, найдем ее.
Мало было надежды разыскать коробку, - если даже море и выбросило ее, то, при большой воде, волны, вероятно, зарыли ее среди гальки. Однако не мешало попытать счастья, и Герберт с Пенкрофом поспешно направились на конец той самой косы, у которой их выбросило накануне на сушу. Это место было шагах в двухстах от Трущоб. Там они тщательно осмотрели весь берег, усыпанный галькой, каждую впадину между камнями. Бесплодные старания! Если коробка и выпала тут, - должно быть, волны унесли
Пенкроф не мог скрыть своего огорчения. На лбу у него залегли складки, он замкнулся в угрюмом молчании. Герберту очень хотелось его утешить, и он сказал, что, вероятно, спички подмокли и все равно от них не было бы никакой пользы.
– Да нет, голубчик, - ответил моряк.
– Я их держал в медной коробке, и крышка прекрасно закрывалась! Как же нам теперь быть?
– Как-нибудь ухитримся добыть огонь, - сказал Герберт.
– Мистер Смит и мистер Спилет не встанут в тупик, как мы с тобой!
– Может, и так, - уныло произнес Пенкроф.
– Но сейчас-то мы не можем разжечь костер и, стало быть, плохо накормим друзей, когда они вернутся.
– Не горюй, - с живостью ответил Герберт.
– Не может быть, чтоб у них не было спичек или хотя бы огнива.
– Сомневаюсь!
– возразил моряк, качая головой.
– Во-первых, Наб и мистер Смит не курят, а мистер Спилет, думается мне, скорее уж постарается спасти свою записную книжку, чем коробку спичек!
Герберт промолчал. Потеря коробки спичек была, разумеется, прискорбным событием, но юноша рассчитывал, что тем или другим способом огонь удастся добыть. Несмотря на свой решительный нрав, Пенкроф, как человек более опытный, не разделял уверенности своего воспитанника. Но как бы то ни было, оставалось только одно: ждать возвращения Наба и журналиста. Приходилось, однако, отказаться от намерения угостить их крутыми яйцами, а перспектива питаться сырыми ракушками вряд ли могла быть им приятной, так же, как не улыбалась она и Пенкрофу.
На тот случай, если невозможно будет разжечь огонь, моряк и Герберт пополнили запас литодомов, а затем молча направились к своему жилищу.
Пенкроф шагал, устремив взгляд в землю, так как всё надеялся найти исчезнувшую коробку. Он даже прошел по левому берегу речки от устья до той заводи, где они спустили на воду плот. Потом он взобрался на верхнее плато, исходил его во всех направлениях, поискал и в высокой траве, зеленевшей на опушке леса, - все было напрасно!
Было пять часов вечера, когда Пенкроф с Гербертом вернулись в Трущобы. Разумеется, они и там все обшарили, вплоть до самых темных закоулков. Увы, от поисков спичечной коробки пришлось отказаться.
Около шести часов, когда солнце уже закатывалось за возвышенность, поднимавшуюся на западе, Герберт, который бродил у берега моря, крикнул, что идут Наб и Гедеон Спилет. Но они возвращались одни!… У юноши сжалось сердце от невыразимой тоски. Значит, предчувствия Пенкрофа оправдались! Сайреса Смита уже не найти!
Подойдя к Герберту, журналист молча сел на обломок скалы. Он возвратился еле живой от усталости и голода и не в силах был промолвить ни слова.
У Наба покраснели глаза, так много он плакал, и слезы, которые он и теперь не мог сдержать, ясно говорили о его отчаянии.
Передохнув, журналист рассказал о бесплодных попытках найти Сайреса Смита. Вместе с Набом он прошел по берегу больше восьми миль, - следовательно, они зашли значительно дальше того места, около которого исчезли инженер и его собака Топ. Песчаный берег оказался совершенно пустынным. Ни единой приметы, никакого отпечатка. Незаметно было, что вот тут недавно перевернули камень, а там остался на песке след человеческой стопы; на всей этой части побережья не нашлось ни одного знака. Если это обитаемая земля, то, очевидно, ни один человек не появлялся на побережье. Море было так же пустынно, как и берег, близ которого инженер Смит нашел себе могилу.
Но при этих словах Наб вскочил и в страстном волнении, показавшем, что надежда еще живет в нем, воскликнул:
– Нет, нет, он не умер! Не может этого быть! Он, и вдруг так погибнуть! Не верю! Я или кто другой - может так умереть! А он - нет! Никогда!… Он такой, такой человек… Он всякую беду одолеет!…
Силы изменили ему, он пошатнулся.
– Ох, сил больше нет, - тихо сказал он.
Герберт подбежал к нему.
– Наб, - сказал юноша.
– Не теряйте надежды. Господь возвратит его нам! А сейчас успокойтесь, отдохните. Вы голодны. Подкрепитесь немного. Поешьте, прошу вас.
И, говоря это, он положил перед беднягой Набом несколько горстей ракушек. Скудная и совсем не сытная трапеза.
Наб не ел уже много часов, но и тут он отказался от пищи. Лишившись своего хозяина, он не мог, он не хотел жить!
Что касается Гедеона Спилета, он поглотил немалое количество литодомов, потом лег на песок под скалой. Он был крайне изнурен, но спокоен.
Герберт подошел к нему и сказал, взяв его за руку:
– Мистер Спилет, мы нашли убежище, где вам будет гораздо лучше, чем здесь. Уж ночь наступает. Пойдемте. Вам надо отдохнуть! А завтра посмотрим, что делать…
Журналист поднялся, и Герберт повел его к Трущобам.
В эту минуту Пенкроф подошел к Спилету и самым естественным тоном спросил, нет ли у него случайно спичек, хотя бы одной.
Журналист остановился, пошарил по карманам и, ничего там не обнаружив, ответил:
– Спички у меня были. Но, должно быть, я их выбросил…
Тогда Пенкроф окликнул Наба, задал ему тот же вопрос и получил такой же ответ.
– Эх, проклятье!
– не сдержавшись, воскликнул моряк.
Услышав этот возглас, журналист подошел к Пенкрофу.
– Ни одной спички?
– спросил он.
– Ни единой, и, стало быть, нечем разжечь огонь.
– Нечем, - горько повторил Наб.
– Будь здесь мой хозяин, уж он бы сумел добыть огонь.
Все четверо застыли на месте, с тревогой глядя друг на друга. Герберт первым прервал тяжелое молчание:
– Мистер Спилет, вы ведь курильщик и всегда носите при себе спички! Может быть, вы плохо искали? Поищите хорошенько, пожалуйста! Нам достаточно одной спички.
Журналист снова принялся рыться в карманах жилета, брюк, пальто и, наконец, к великой радости Пенкрофа и крайнему своему удивлению, нащупал тоненькую палочку за подкладкой жилета. Он ее чувствовал сквозь ткань, он крепко сжимал пальцами спичку, но не мог вытащить. Это, несомненно, была спичка, одна единственная спичка, и задача состояла в том, чтобы ее вытащить, не повредив фосфорной головки.