Собрание сочинений в 12 т. T. 8
Шрифт:
Но мы никогда не кончим, если будем перечислять все гигиенические усовершенствования, введенные основателями нового города.
Каждый вступающий в число граждан города получает брошюру, где простым и общепонятным языком изложены главные правила, которые следует соблюдать каждому человеку, желающему вести здоровый, нормальный образ жизни.
Из этой брошюры он узнает, что необходимым условием для здоровья является правильная деятельность всех человеческих органов; что труд и отдых одинаково необходимы организму; что мозг также утомляется, как и мускулы, и что девять десятых болезней вызываются инфекцией, передающейся по воздуху или через пищу.
Начав нашу статью с момента основания города, мы незаметно перешли к описанию его внешнего и внутреннего устройства, как если бы постройка его была уже вполне закончена. Это может показаться странным, но в действительности едва только были возведены первые дома, как вслед за ними другие стали вырастать мгновенно, словно по волшебству. Надо побывать на Дальнем Западе, чтобы понять такой бурный рост города. Участок, который в январе 1872 года представлял собой еще совершенную пустыню, в 1873 году насчитывал уже шесть тысяч домов. В 1874 году цифра жилых домов дошла уже до девяти тысяч, и все общественные постройки были к этому времени вполне закончены.
Большую роль в этом неслыханном росте сыграло то обстоятельство, что дома и прилегающие к ним обширные участки сдавались за очень умеренную цену. Отсутствие пошлин, политическая независимость этой маленькой обособленной колонии, прелесть новизны, мягкий климат - все это привлекало сюда массу народа. В настоящее время Франсевилль уже насчитывает около ста тысяч жителей.
Весьма показательны и весьма для нас интересны статистические данные, свидетельствующие о результатах санитарных мероприятий нового города.
В то время как в наиболее крупных городах Европы и Нового Света смертность редко падает ниже трех процентов, в Франсевилле средняя цифра за пять лет составляет всего полтора процента. Сюда входят еще и жертвы эпидемии болотной лихорадки, вспыхнувшей в период основания города.
Цифра смертности за последний год составляет всего один процент с четвертью. Следует отметить еще одно важное обстоятельство: все зарегистрированные смертные случаи, за небольшим исключением, являются результатом наследственных или хронических болезней. Острые заболевания в Франсевилле наблюдаются несравненно реже, они быстро пресекаются и гораздо менее опасны, чем в какой-либо другой населенной местности. Что касается эпидемий, то их вовсе не наблюдалось.
Интересно будет проследить дальнейшие результаты этого опыта, и тем более интересно будет установить, может ли действие такого гигиенического режима на протяжении нескольких десятилетий обезопасить подрастающие поколения от тяжелых наследственных заболеваний.
«Мы позволяем себе надеяться на это, - писал один из основателей этой удивительной колонии, - и, если надежды наши оправдаются, перед человечеством откроются новые блестящие перспективы. Люди будут жить до девяноста и до ста лет и умирать безболезненно от старости, как умирает большинство животных и растений».
Заманчивая мечта!…
Но мы позволим себе усомниться в том, что этот опыт приведет когда-либо к таким блестящим результатам. В постановке этого опыта мы усматриваем один коренной и весьма существенный недостаток. Дело в том, что в организационном комитете,
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Обед у доктора Саразена
Тринадцатого сентября, всего за несколько часов до назначенного герром Шульце срока уничтожения Франсевилля, ни губернатор, ни любой из жителей не подозревали о грозящей катастрофе.
Было семь часов вечера.
Утопая в зелени олеандровых и тамариндовых деревьев, город живописно раскинулся у подножья Каскад-Маунтс, купая свои одетые в мрамор набережные в мягко набегающих волнах Тихого океана. На только что политых улицах, овеваемых свежим морским ветром, царило веселое оживление. Мягко шелестели деревья. Зеленели газоны; цветы раскрывали свои чашечки, наполняя воздух тонким благоуханием; приветливые белые особнячки, казалось, радушно улыбались; воздух был теплый, небо синело, и море сверкало из-за густой зелени широких бульваров.
Путешественника, очутившегося в этом городе, вероятно, поразили бы необыкновенно цветущий вид жителей и какое-то праздничное оживление, царящее на улицах. В школе живописи и скульптуры, в музыкальной школе и в городской библиотеке, где прекрасные публичные лекции были организованы для немногочисленных групп, чтобы каждый слушатель мог полнее общаться с лектором, только что окончились занятия, и, так как все эти учреждения были сосредоточены в одном квартале, толпа молодежи, выходившая оттуда, запрудила улицу и площадь. Но никто не толкался, не раздражался, не слышно было никаких окриков. У всех были довольные, веселые, улыбающиеся лица.
Дом доктора Саразена стоял не в центре города, а на самом берегу Тихого океана. Он был построен одним из первых, и доктор тотчас же поселился в нем со своей женой и дочерью Жанной. Октав, почувствовав себя миллионером, пожелал остаться в Париже. Но при нем, к сожалению, не было его наставника Марселя.
Спустя некоторое время после того, как они жили вдвоем на улице Руа-де-Сисиль, они почти потеряли друг друга из виду. Таким образом, когда доктор с женой и дочерью поселился в Франсевилле, Октав оказался предоставленным самому себе.
Он вскоре совсем забросил занятия в школе, где должен был окончить курс по настоянию отца, и. в конце концов провалился на выпускном экзамене.
Когда его приятель Марсель, который до тех пор вел его на поводу, так как Октав не способен был заниматься самостоятельно, окончив первым Центральную школу, уехал из Парижа, Октав, что называется, закусил удила. Он снял себе особняк на авеню Мариньи, разъезжал в карете, запряженной четверкой лошадей, и чаще всего его можно было видеть на ипподромах. Октав Саразен, который три месяца тому назад едва мог держаться в седле на уроках верховой езды в манеже, внезапно превратился в завзятого лошадника. Своей эрудицией в этой области он был обязан некоему англичанину - груму, которого взял к себе на службу и который совершенно покорил его необыкновенными познаниями по этой части.