Собрание сочинений в 12 т. Т. 9
Шрифт:
– А! Так вот оно что! Эта похищение приписывают мне?… - иронически заметил Тексар.
– Да, вам!
– вне себя от негодования разом вскричали Джемс Бербанк, Джилберт и Марс.
– А почему же это именно мне, а не кому другому?
– Потому что никому другому это похищение не было нужно, - ответил полковник Гарднер.
– Ну а мне-то оно зачем?
– Чтобы отомстить семье Бербанков Джемсу Бербанку неоднократно уже приходилось приносить на вас жалобу. И если, установив свое алиби, вам удавалось ловко оправдываться, вы тем не менее не раз говорили о желании отомстить вашему обвинителю.
–
– Есть, - ответил полковник Гарднер и пригласил Алису Стэннард принести присягу и дать показания.
Алиса рассказала обо всем, что происходило в бухте Марино. От волнения голос ее несколько раз прерывался. Она не колеблясь подтвердила обвинение. При выходе из подземного хода она и миссис Бербанк отчетливо слышали, как Зерма крикнула: «Тексар! Тексар!» Обе они, наткнувшись на трупы убитых негров, бросились к берегу реки и видели, как от него удалялись две лодки. В одной из них увозили похищенных, на корме второй - стоял Тексар. Алиса его хорошо разглядела: зарево пожара ярко освещало реку.
– И вы можете присягнуть в этом?
– спросил полковник Гарднер.
– Да, могу, - ответила молодая девушка.
После такого решительного утверждения не оставалось ни малейшего сомнения в виновности Тексара. А между тем Джемс Бербанк, его друзья и все находившиеся в зале могли заметить, что подсудимый ничуть не утратил своего обычного самоуверенного вида.
– Что вы можете возразить на это?
– спросил Тексара председатель.
– А вот что, - ответил Тексар.
– Я отнюдь не собираюсь обвинять мисс Алису Стэннард в лжесвидетельстве. Я не буду обвинять ее и в том, что она играет на руку моим врагам Бербанкам, когда под присягой свидетельствует, будто бы я являюсь виновником похищения, о котором я впервые услышал лишь после моего ареста. Я утверждаю только, что если она думает, будто на самом деле видела меня в одной из лодок в бухте Марино, то она ошибается.
– Допустим, что в этом отношении мисс Алиса действительно ошиблась, - возразил полковник Гарднер.
– Но не может же она ошибаться, утверждая, что слышала голос Зермы, которая кричала: «На помощь! Это Тексар!»
– Ну, что ж, в таком случае ошиблась не мисс Стэннард, а Зерма, только и всего!
– Как? Неужели Зерма стала бы кричать «Тексар!», если бы не видела вас в момент похищения?
– Очевидно, поскольку меня не было в лодке и я даже не появлялся в бухте Марино.
– Это надо доказать.
– Доказывать - дело моих обвинителей, но я все-таки докажу, тем более что это совсем нетрудно.
– Как! Опять алиби?
– спросил полковник Гарднер.
– Да, полковник, опять, - холодно ответил Тексар.
В публике послышались иронические возгласы и ропот недоверия по адресу подсудимого.
– Если вы оспариваете свидетельские показания, ссылаясь на алиби, - заметил полковник Гарднер, - приведите доказательства.
– Нет ничего легче, - ответил испанец.
–
– Говорите.
– Полковник Гарднер, не вы ли командовали войсками федералистов при взятии Фернандины и форта Клинч?
– Да, я.
– В таком случае вы, конечно, помните, что в тот момент, когда железнодорожный состав, шедший в Сидар-Кейс, проходил по мосту, соединяющему остров Амилью с берегом, он был атакован канонеркой «Оттава»?
– Отлично помню.
– Последний вагон, оторвавшись от поезда, застрял на мосту. Отряд федералистов забрал в плен всех, кто находился в вагоне. Пленных продержали под арестом двое суток, а затем отпустили, переписав их имена и особые приметы.
– Все это мне известно, - согласился полковник Гарднер.
– Ну так вот, я был в числе пленных.
– Вы?
– Да, я.
Столь неожиданное заявление было встречено еще более неодобрительным ропотом.
– Пассажиры находились под арестом со второго по четвертое марта, - продолжал Тексар.
– Нападение же на плантацию и похищение, в котором меня обвиняют, произошли в ночь на третье марта; следовательно, я не имел физической возможности участвовать в них. Стало быть, Алиса Стэннард не могла слышать, как Зерма кричала мое имя. Она не могла видеть меня на корме лодки в бухте Марино, потому что в то время я находился под арестом.
– Ложь!
– вскричал Джемс Бербанк.
– Этого не может быть!
– Я клянусь, что видела Тексара и узнала его, - подтвердила Алиса.
– Справьтесь по документам, - отрезал Тексар.
Полковник Гарднер приказал найти среди бумаг, переданных в Сент-Огастине коммодору Дюпону, документ, касающийся пленных, захваченных в день взятия Фернандины в поезде, следовавшем в Сидар-Кейс. Документ был принесен: имя Тексара действительно значилось в списке арестованных пассажиров; указаны были также и его особые приметы.
Итак, никаких сомнений не оставалось. Испанец не мог участвовать в похищении, и мисс Стэннард, очевидно, ошибалась, утверждая, что узнала его. Он не мог находиться в тот вечер в бухте Марино. Его отсутствие в Джэксонвилле в течение двух суток объяснялось также очень просто: в то время он сидел под арестом на одном из судов эскадры федералистов.
Значит, и на этот раз неопровержимое алиби, подтвержденное к тому же официальным документом, снимало с Тексара всякое обвинение. Невольно возникал вопрос: уж не основывались ли и все прежние обвинения против него на столь же явной ошибке, как та, которую суду пришлось признать сегодня в связи с событиями в Кэмдлес-Бее и бухте Марино?
Джемс Бербанк, Джилберт, Алиса и Марс были глубоко удручены таким исходом дела. Тексар снова ускользал от них, а с ним и всякая надежда узнать что-либо о судьбе похищенных Ди и Зермы.
Подсудимому удалось доказать свое алиби, и он мог не сомневаться в оправдательном приговоре. Обвинения в грабеже и похищении с Тексара были сняты. Он вышел из зала суда с гордо поднятой головою, друзья приветствовали его громкими криками «ура!».
Тем же вечером испанец покинул Сент-Огастин, и никто не мог сказать, в какой части Флориды скрылся этот авантюрист, чтобы продолжать вести свои таинственные и темные дела.