Собрание сочинений в 14 томах. Том 2
Шрифт:
– Компания девчонок, – сказал он резко, – и их планы! Нет, это не по мне.
Она закусила дрожащие губы и, стараясь не расплакаться, спросила:
– А ты бы что хотел?
– Я бы лучше с Фредом и Чарли отправился куда-нибудь и сделал бы что-нибудь, ну, что-нибудь такое…
Он замолчал и посмотрел на неё. Бесси терпеливо ждала, что он скажет дальше. Но Джо ощущал полнейшее бессилие выразить словами обуревавшие его чувства и стремления; все его тревоги и неудовлетворенность вообще поднялись в нем и охватили все его существо.
– О, ты не можешь меня
Темные глазки Бесси наполнились слезами, губы задрожали. Это еще больше раздражило его. Что за несносные создания – эти упрямые девчонки! Вечно дуются, вечно хнычут, вечно суются не в свое дело. У них положительно чего-то не хватает.
– Слова нельзя сказать, чтобы ты не заревела, – сказал он примирительно. – Я же ничего не сказал обидного, сестричка. Право, ничего. Я…
Он растерянно остановился и взглянул на нее. Она всхлипывала и вздрагивала, готовая разрыдаться. Крупные слезы текли у нее по щекам.
– Ох, уж мне эти девчонки! – сказал он с сердцем и решительно вышел из комнаты.
Глава II
«Реформы Дракона»
Через несколько минут Джо, все еще раздраженный, вошел в столовую. Он упорно молчал за столом, хотя отец, мать и Бесси вели оживленный разговор. Свирепо уткнувшись в тарелку, Джо думал: «Вот мы какие! Разливаемся, плачем, а минуту спустя улыбаемся и хохочем. Наш брат этого не понимает. Будьте уверены, что если бы нас что-нибудь могло довести до слез, то мы несколько суток ходили бы как повешенные. Все девчонки притворщицы, такая уж у них повадка. Они не чувствуют и сотой доли того, о чем говорят, когда плачут. Разумеется, нет. Должно быть, они хнычут так часто потому, что им это нравится. Они любят терзать людей, особенно нас, ребят. Потому-то они и вмешиваются в наши дела».
Предаваясь глубокомысленным размышлениям, он в то же время с аппетитом ел и отдал должную дань всем блюдам, ибо, согласитесь сами, трудно не почувствовать здорового аппетита, промчавшись на велосипеде от Клиф-Хауза до Западного предместья через весь загородный парк.
Отец по временам искоса поглядывал на сына. Джо этого не замечал, но Бесси хорошо это видела. Мистер Бронсон – человек средних лет – был хорошо скроен
Поразительное сходство между отцом и сыном бросалось в глаза. У обоих был широкий лоб и выдающийся подбородок, а глаза, несмотря на разницу лет, были сходны, как две пары горошин, вынутых из одного и того же стручка.
– Как твои дела, Джо? – спросил мистер Бронсон своего сына в конце обеда.
Со стола уже убирали, и все собирались встать.
– Не знаю, – беспечно ответил Джо и потом прибавил: – У нас завтра экзамены, тогда будет видно.
– Куда теперь направляешься? – спросила мать, когда он повернулся к дверям.
Это была высокая, стройная женщина с карими глазами, как у Бесси, и с такими же, как у нее, мягкими движениями.
– Иду в свою комнату, – ответил Джо. – Заниматься, – добавил он.
Мать нежно провела рукой по его волосам, наклонилась к нему и поцеловала. Мистер Бронсон улыбнулся поощрительно ему вслед, и Джо взбежал по лестнице на верхний этаж с твердым решением погрузиться с головой в книжку и сдать завтрашний экзамен во что бы то ни стало.
Войдя в свою комнату, он запер дверь, уселся за свой удобный письменный стол и окинул взглядом разложенные на столе учебники.
Он решил начать с истории, так как экзамены должны были начаться с нее. Он раскрыл книгу на загнутой странице и начал читать:
– «Вскоре после введения реформ Дракона между Афинами и Мегарой разгорелась война из-за острова Саламина, на который оба города заявляли свои права».
Ну, это запомнить нетрудно. Но что из себя представляли эти реформы Дракона? Надо их повторить.
Он снова погрузился в книгу, пробегая глазами пройденные страницы, но тут взор его, оторвавшись от книги, упал на принадлежности для игры в бейсбол, лежавшие на стуле, – на металлическую сетчатую маску и перчатку.
«Мы бы ни за что не проиграли игру на прошлой неделе, если бы Фред не промахнулся. Он какой-то разиня! Правда, ему ничего не стоит поймать сотню трудных мячей один за другим, но в решительную минуту он всегда растеряется из-за сущего пустяка. Надо было выпустить его в поле, а у первой базы поставить Джонса. Только Джонс чересчур горячится. Он поймает любой мяч, как бы это ни было трудно, но никогда не угадаешь, что он будет делать с мячом дальше».
Джо, вздрогнув, вдруг очнулся от раздумий.
– Нечего сказать, так выучишь историю! – Он снова углубился в книгу:
– «Вскоре после введения реформ Дракона…»
Три раза прочитав эту фразу, он вспомнил наконец, что не прочитал еще ничего о самих реформах Дракона.
В дверь постучали. Он яростно стал перелистывать страницы, не обращая внимания на стук.
Стук назойливо повторился, и из-за двери донесся тоненький голосок Бесси:
– Джо, дорогой!
– Чего тебе? – спросил он и, не дожидаясь ответа, прибавил: – Нельзя. Я занят!