Собрание сочинений в 3-х томах. Т. I.
Шрифт:
Вот и сегодня, разрезая желтеющую гладь пшеничного поля, девчата поднялись по узкой меже на пригорок и оглянулись по сторонам.
За посевами пшеницы лежали коричневые квадраты гречихи, голубел овес, держал равнение на солнце подсолнух, в бело-розовых крапинках цветов зеленела ботва картофеля.
Ослепительно белые, тугие облачка плыли в голубом просторном небе, изредка закрывали солнце, и тогда пятна тени скользили по посевам.
Тонкий сладковатый запах хлеба, меда, отцветающих трав щекотал ноздри. Ленивые бесшумные волны подкатывались
Зойка сорвала колос пшеницы и вышелушила из него зерна — были они крупные, хорошо налились, но еще не затвердели.
— А хлеб-то скоро поспеет, — заметила она. — Еще неделька, и жать можно... а там и молотить.
— Интересно, какой же намолот будет? — вслух подумала Феня и пожаловалась подругам: — Куда ни придешь, только и слышишь: «Вы пахари, вы севцы, вы и за урожай в ответе». А чего мы понимаем?..
— Должны понимать, раз за машину сели, — вздохнув, сказала Нюша.
На другом конце поля девчата встретили Степу и бригадиров — Ширяева и Осьмухина.
— А-а, молодцы! — осклабился Павел Трофимович. — Свои грехи досматриваете?
— Да нет, — смешавшись, ответила Нюша. — Просто по ягоды идем.
— Павел Трофимыч, а вроде ничего хлеба-то... — сказала Зойка. — Выходит, не так уж плохо поработали трактористы...
— Точно, что вроде, — с досадой перебил ее Ширяев. — Вот пойдемте-ка со мной. — И он повел девчат через все поле.
В одном месте показал участок невспаханной земли, в другом — незаборонованной, в третьем— незасеянной. Сейчас проплешины заросли желтой сурепкой и куриной слепотой.
— Вот они, грехи-то, полюбуйтесь. Сюда бы в поле всех ваших молодцов собрать да носом ткнуть. — И бригадир принялся рассказывать, какие раньше родились в поле хлеба, хотя в Кольцовке и не было никаких машин.
— Вы, Павел Трофимыч, зря на девчат нападаете, — вмешался в разговор Степа. — Они неплохо работали, старались. А за брак с других спрашивать надо... В первую очередь с начальства эмтээс.
— А я и начальство не выгораживаю... Все они хороши...
Сконфуженные девчата переминались с ноги на ногу и поглядывали на Нюшу — не пора ли им отправляться по ягоды.
— А все же, товарищи бригадиры, что вы насчет урожая думаете? — спросил Степа. — Я так прикидываю, пудов по шестьдесят с гектара соберем.
Ширяев покачал головой:
— Гляди, как бы половиной не обернулось.
— Что вы, Павел Трофимыч, — заспорил Степа. — Урожай, конечно, не блестящий, но и ниже среднего не будет.
— Не говори гоп... — ухмыльнулся Ширяев и кивнул на Осьмухина. — Вот вам Тимофей покажет кое-что...
Осьмухин достал из кармана спичечную коробку, осторожно приоткрыл ее и высыпал на ладонь несколько зеленоватых блестящих жучков.
— Вот они и виды на урожай!
Степа, наклонившись над ладонью Осьмухина, пристально вгляделся в жучков. Потом пересыпал их на свою ладонь. Он переворачивал их то на брюшко, то на спинку. Жучки были мертвые.
Степа протяжно свистнул.
— Это же пильщик! Старый наш недруг. Где вы нашли такую нечисть?
— Где нашел? — переспросил Осьмухин и неопределенно повел рукой. — Здесь, на полях...
— Странно, очень странно, — удивился Степа. — Я вот все поля обошел и никаких пильщиков не заметил.
— Плохо, значит, смотрел, — недовольно буркнул Осьмухин, сгреб со Степиной ладони жучков и ссыпал их обратно в спичечную коробку. — Пойду-ка председателю покажу.
Весть о жучке-вредителе быстро разнеслась по колхозу.
Люди с тревогой заговорили о том, что урожай в этом году и так выдался незавидный, а пильщик еще больше обкорнает его.
Особенно расстроился Василий Силыч.
Ведь колхозу надо выполнять план хлебозаготовок, платить зерном за работу тракторов. Сколько же к осени придется членам артели хлеба на трудодень? Мало, совсем мало, худой, незавидный паек... А чем расплачиваться за приобретенных в кредит коров, на какие средства строить новые амбары и скотный двор?
Степа каждое утро выходил в поле, зорко осматривал посевы пшеницы, стараясь отыскать зеленоватого жучка. За ним обычно увязывались и девчата.
Но пильщик, как видно, щадил кольцовские хлеба.
Чаще же всего попадались безобидные божьи коровки в красной одежке с черными крапинками,
Встречая председателя, Степа сообщал ему о своих поисках и старался его подбодрить:
— Пока ничего страшного. Возможно, пильщик нас и не тронет.
— Обязательно пожалеет, — с досадой говорил Василий Силыч. — Как дойдет до наших полей — и в обход. Ты, парень, искать не умеешь. Поди вон у Тимофея Осьмухина поучись.
И верно, бригадир каждый день приносил в правление колхоза десятки спичечных коробок, наполненных жучками-вредителями, и требовал от председателя, чтобы тот ехал в район и во всеуслышание заявил, какая у них случилась беда с урожаем.
— Я комиссию по определению урожайности вызвал, — сообщил Василий Силыч Степе. — Вот она приедет, все и рассудит.
Через несколько дней из района приехала комиссия и с утра вышла осматривать хлеба.
Василий Силыч не находил себе места. То он сопровождал членов комиссии в поле, то о чем-то совещался с бригадирами, то прибегал домой и торопил жену с обедом. Обед чтобы непременно к двум часам, и не менее как из трех блюд. И чтоб еще была отборная малина и брага прямо из погреба.
К двум часам члены комиссии вернулись с поля, и Василий Силыч пригласил их к себе обедать.
«И чего это он их обхаживает?» — подумал Степа, проходя мимо избы председателя.
Плотно пообедав, комиссия направилась в правление колхоза, чтобы составить акт о видах на урожай.
Здесь ее сразу же обступила группа колхозников.
— А мы вас поджидаем, — обратился Тимофей Осьмухин к председателю комиссии. — Интересуемся очень, как вы наш урожай определите? Дюже нас пильщик беспокоит...