Собрание сочинений в 4 томах. Том 4. Рассказы и повести
Шрифт:
Вартман. Война выигрывается, когда побежденный сдается. Вам еще очень далеко до этого.
Комар. Ловлю вас на слове. Значит, вы все-таки рухнете и вопрос только во времени.
Вартман. Допустим. Почему ты думаешь, что я не уцелею?
Комар. Уж об этом мы постараемся. И я в том числе. Отыщем, где бы вы ни спрятались. Может и так статься, что вас выдадут немцы. Ведь вы, так сказать, полукровка.
Вартман.
Комар. Нет, вы пришлый из России немец. Ваш шеф моложе вас лет на десять, и он уже капитан, у него два Железных креста и еще какие-то гитлеровские побрякушки. А вы? За все ваши «заслуги» что получили вы? Звание старшего лейтенанта, Железный крест и место заместителя начальника контрразведки?
Вартман. Просто не понимаю, как я терплю тебя!
Комар. Зато я понимаю. Сознайтесь, Вартман, что вы терпите меня потому, что не часто вам приходилось слушать правду, которую я выкладываю вам?
Вартман. Я просто в восторге от нее!
Комар. Думаю, что вы сказали это не в насмешку. Ведь если эта правда у меня на языке, у вас она, может, еще не совсем дозрелая, на уме.
Вартман. Скажите, психолог нашелся! Какая правда?
Комар. Она в том, что вы поняли, что напрасно связались с фашистами, напрасно служите им, потому что убедились, что наш народ непобедим. Историю, думаю, вы знаете очень хорошо.
Вартман. Но мы дошли до Москвы, до Волги и Кавказа.
Комар. А где вы сейчас? И почему я часто вижу вас таким мрачным после чтения сводок с фронта? И почему вы никогда не бываете таким, когда рядом ваш шеф?
Вартман. Мало ли почему!
Комар. Ну так я скажу. Вы ненавидите, но и боитесь его. Боитесь, как бы он не догадался, что у вас на душе.
Вартман. А что у меня на душе?
Комар. Как бы вам выбраться из кровавого болота сухеньким и чистеньким.
Вартман. Гм…
Комар. Но это вам не удастся. Слишком много крови налипло на ваш мундир. Смотрите, она везде!
Вартман. Где? Где?..
Комар. Эх вы!
Вартман. Фу, черт!
Комар. В пот бросило?
Вартман. Молчать!
Комар. И не думаю.
Вартман. Грубиянка ты, вот что я скажу. Чему только учат вас в этой вашей России!
Комар. Тому, чтобы быть честными. Хотя бы перед самими собой. Чего нельзя сказать о вас, хотя вы тоже учились в России. Но вас здорово переучили. Теперь вы умеете издеваться над беззащитными людьми, жечь села и города, грабить, пытать, травить людей газом.
Вартман. Я не травил ваших газом и тебя ни разу не ударил за твои дерзости.
Комар. А ведь я и сдачи могла бы дать.
Вартман. Слушай, ну, положим, вы окажетесь победителями, чему я, конечно, не верю. До Берлина далеко, и драться мы будем зверски. А что будет между вами и союзниками, кто знает? Слишком разные у вас идеи и цели… Ладно, я не о том. Что ты будешь делать, победитель? Тебя, конечно, сделают героем, а? Наверняка, а? Если сманишь меня на службу к советским чекистам. Ха-ха! Чтобы я пошел на службу к чекистам! Черта с два!
Комар. Пойдете! А я, когда наступит мир, буду восстанавливать то, что вы, — и вы, да, да, и вы, Вартман, — разрушили, сожгли, взорвали.
Вартман. Какая блистательная перспектива!
Комар. Уж во всяком случае куда светлее вашей. Прятаться, как волку, таскать какую-то другую личину, подличать, изворачиваться, лгать мне не придется. А в конце концов вам все равно висеть на перекладине меж двух столбов.
Вартман. Вот уж, признаться, не думал, что ты такая… В тебе столько нахальства.
Комар. Нет, Вартман, вы хотели сказать совсем другое. Вы хотели сказать: я никогда не думал, что советский человек может так просто и легко идти на смерть за свое дело. Эту вашу мысль я отношу ко всем, кто сражается с вами и очень скоро свернет шею Гитлеру. И вам. Я не обещаю вам ни помилования, ни защиты. Власти у меня нет. Думаю, что с вами, попадись вы в наши руки, поступят очень строго. Но могут и принять во внимание то, что вы согласились помочь нам поскорее окончить войну.
Вартман. Это очень тоненькая и непрочная соломинка.
Комар. Но все-таки соломинка.
Вартман. Боже мой, боже мой!
Комар. При чем тут бог? Ну так что, Вартман?
Вартман (после долгого молчания).Дайте мне подумать.
— Так впервые он сказал мне «вы», — пояснила Елизавета Яковлевна.
— Это вполне понятно, — сказал я. — Победа над Вартманом была не просто ваша победа, это победа советского человека, нашей идеологии. А что же было дальше?