Собрание сочинений в 5-ти томах. Том 3. Князь Велизарий.
Шрифт:
Город был красивым, в нем было много разных лавок, статуй и колоннад, построенных из местного желтого мрамора. Там были бани, уличные лавчонки и большой ипподром на холме. Словом, все, что должно быть в настоящем городе. Хотя его площади были не такие большие, как в Константинополе, а улицы были гораздо уже. На лицах горожан долгое время сияла радость свободы, и каждый день казался праздником. Та легкость, с которой были разбиты вандалы, почти все время была главной темой разговора, и каждый старался рассказать свой пророческий сон или припомнить особые приметы.
Даже в детских стихах тоже обнаружили предсказание, хотя их давно знали все дети:
Гамма вышвырнет Бету,Или наоборот:Бета осилит Гамму —ГоловуЭтот стишок читали в местных монашеских школах, чтобы ученики могли лучше запомнить греческий алфавит. Первая буква Alpha запоминалась, как начальная буква слова «anthos» «цветка» по-гречески, a Beta служила началом слова «Balearicos» Метатель Пращи из Балеар. Буква Gamma — это callos, галльский метатель копий. Эти буквы монахи писали в школьных тетрадках, чтобы дети выучили их наизусть. Но детям казалось, что метатель пращи и метатель копий, расположенные на разных страницах тетрадей, были врагами. И в игре «Метатель Пращи и Копий» один ребенок был галлом и преследовал другого ребенка-метателя пращи, грозя ему палкой. Как только он его догонял, метатель копья начинал удирать, а метатель пращи швырял в него камешками. И стишок относился именно к этой игре. Но люди предпочитали считать, что король Гейзерих изгнал графа Бонифация, римского генерала, который пригласил его сюда из Андалузии, а теперь Велизарий победил короля Гейлимера и убил его брата и племянника. И начальные буквы совпадали почти полностью.
У Велизария не было времени заниматься самолюбованием или анализировать предсказания. Он заставил работать заключенных вандалов и всех имеющихся каменщиков и разнорабочих города, и дав им в помощь матросов и пехотинцев, которые были свободны от службы, чтобы восстановить разрушенные стены города, вырыть вокруг них ров и окружить его частоколом. Это было великое дело. Хотя город окружало море, огромное количество фортификаций — тройную линию фортификаций в семь миль длиной, проходящую через перешеек. Стены в сорок футов высотой через определенные интервалы — укрепленные бани, а еще очень крепкая пятнадцатимильная внутренняя стена, другие укрепления вдоль берега. Неподалеку располагались два укрепленные порта — внешний порт для торговых судов, а внутренний — для военных кораблей. Там могло находиться одновременно более двухсот судов. Внутренний порт был пуст, когда мы прибыли, большая часть флота вандалов отправилась с Зазо в Сардинию, другие суда были отосланы в Триполи, и гарнизон удрал в оставшихся судах.
Спустя пару дней судно вандалов подало сигнал и ему позволили войти в порт: команда не знала, что город находится в наших руках. Как только капитан сошел на берег, его арестовали, и он не мог прийти в себя после неожиданной смены власти. Он привез письмо королю Гейлимеру от его брата Зазо, где говорилось о полной победе в Сардинии и выражалась надежда, что императорский флот, который, как готовили, направлялся к Карфагену, был уничтожен. Король Гейлимер пытался сейчас собрать силы в Булле — городке в четырех днях пути на восток от Карфагена и старой столицы нумидийских королей. [84] Он уже послал письмо Зазо на галере и просил брата вернуться.
84
Нумидия. — В древности область в Северной Африке (ныне — восточная часть Алжира). С 46 г. до н. э. — римская провинция Новая Африка, в 429–430 гг. н. э. завоевана вандалами, в 533 г. — византийцами, в VII в. — арабами.
(Комментарий А. Николаевской)
Через две недели Зазо вернулся в Африку со всем флотом — Сардиния лежит в ста пятидесяти милях к северу от Карфагена и обнимал братца Гейлимера в Булле. Они стояли обнявшись, и горько рыдали, олицетворяли статую Братской Любви, и если бы кто-то из скульпторов смог это повторить в мраморе, то составили бы себе целое состояние. Каждый солдат из отряда Зазо по примеру королей выбрал для объятий одного солдата из отряда Гейлимера, и они все стали обниматься, рыдать, заламывая руки. Это было удивительное зрелище!
Потом соединенные армии вандалов двинулись к Карфагену. Гейлимер был поражен, когда увидел, что наружная стена была окружена окопом и частоколом,
Потом король Гейлимер попытался тайно склонить к измене наших солдат, фракийских готов, которые также исповедовали арианство, и гуннов-массагетов. У них были свои обиды — когда был подписан мир с Персией, их не пустили домой в родные степи, что были на другом конце персидской империи, как им было обещано, и отправили сражаться в Африку. Готы посмеялись над предложением короля Гейлимера и сразу же сообщили о нем Велизарию. Но прошло много времени, прежде чем Велизарий, оказав особую честь гуннам, пригласил их на пир, заслужил тем самым их доверие, и они признались, что они серьезно рассматривали предложение вандалов. Велизарий знал об этом от лейтенанта Эйгана. Гунны ему объяснили, что не желали оставаться в Африке и служить там в гарнизоне, они не хотели жить и умирать так далеко от дома. Такие приманки, как шелковая одежда и хрустальные чаши для кумыса, полные животы и пухлые любвеобильные женщины, не могли перевесить тоску по дому, по бескрайним, продуваемым всеми ветрами степям, и кибиткам с родственниками. Тогда Велизарий поклялся им, что отпустит их домой после окончательной победы над вандалами. В свою очередь, они снова поклялись в верности Велизарию.
В начале декабря стена вокруг города была полностью восстановлена. И даже сильнее укреплена, по всей длине в семь миль в ней не осталось не единой трещины, и Велизарий решил отправиться в поход против вандалов. Если их победят, у него будет безопасный тыл, куда смогут отойти войска. Он сам решил командовать пехотой, которая составляла основную массу войска. Передние полки охватывали его кавалерию, кроме пятиста придворных кирасиров, которых он держал в резерве. Они обнаружили врага в Трикамароне в двадцати милях от города и сразу начали атаку, как и было решено заранее. То было необычное сражение. У вандалов было гораздо больше сил, но они перешли в наступление. Они напоминали плохо подготовленных новобранцев. Иоанн Армянин во главе тысячи придворных кирасир пытался их выманить, чтобы внезапно напасть со всех сторон. Наконец стало ясно, что они не собираются двигаться, и все поняли, что противник в панике. Тогда Иоанн Армянин начал атаку, над нашим войском развевалось императорское знамя. Гейлимер опасался чего-то, приказал своим войскам отбросить копья и сражаться только мечами. Это была огромная ошибка с его стороны.
Вскоре Улиарис убил Зазо ударом копья. Когда о его смерти узнали вандалы, их центр развалился, и все вандалы ринулись в лагерь. За центром последовали фланги, теперь уже никто не пытался сопротивляться. Сражение, решавшее судьбу огромного королевства, было удивительно бескровным, и казалось, что инициатива принадлежала войскам Велизария. Это сражение продлилось всего час — от начала до заключительной стадии. Мы потеряли пятьдесят человек, а противник — восемьсот. Наши пешие солдаты даже не успели подключиться, потому что они отставали на двенадцать часов в марше и прибыли к вечеру, они были готовы напасть на лагерь вандалов, состоящий из кольца телег с навесами, окруженного частоколом.
Когда король Гейлимер увидел, что приближается основная масса нашего войска, он подхватил своего любимого племянника, шестилетнего сына Амматаса, посадил его к себе в седло, приказал ему крепко держаться и удрал с ним. За ним поспешили его родственники и кузены. Он ничего не успел объяснить генералам. Увидев, что их суверен справил труса, генералы не стали организовывать оборону лагеря. Эскадрон за эскадроном армия рассыпалась в разных направлениях — это была неприличная прелюдия перед не менее неприличной сценой.