Собрание сочинений в 6 томах. Том 1. Эмиль из Лённеберги и др.
Шрифт:
Вперед вышли двадцать три человека, и среди них, ясное дело, были Томми и Анника.
— Томми, открой мешочки! — велела Пиппи.
Томми открыл. И тут началось такое поедание конфет, какого в этом городе еще никогда не видели. Все дети набивали рот конфетами: красными с начинкой, похожей на вкусную кашицу, кисленькими зелеными леденцами, «Лакричными корабликами» и малиновым мармеладом вперемежку. А шоколадную сигарету так здорово прикусить уголком рта, чтобы вкус шоколада смешался со вкусом малинового мармелада! Отовсюду к ним стали сбегаться другие
— Я думаю, надо купить еще восемнадцать кило, — сказала она. — А не то на завтра ничего не останется.
Пиппи купила еще восемнадцать кило, но на завтра конфет осталось совсем мало.
— А теперь пошли в другой магазин, — скомандовала Пиппи и вошла в магазин игрушек.
Все ребята пошли за ней. Чего только здесь не было: поезда и заводные автомобили, маленькие хорошенькие куколки в красивых платьях, кукольные сервизы и пистолеты-хлопушки, оловянные солдатики, собачки, тряпочные слоны, книжные наклейки и куклы-марионетки.
— Что вам угодно? — спросила продавщица.
— Всякого понемногу, — ответила Пиппи и окинула полки строгим взглядом. — У нас плоховато с марионетками, — продолжала она, — и с пистолетами-хлопушками. Но я надеюсь, это можно поправить.
И Пиппи вынула целую пригоршню золотых монет. Дети стали показывать на то, что, как они считали, им было нужнее всего. Анника выбрала замечательную светловолосую кудрявую куклу в ярко-розовом платье. Она умела говорить «мама», если нажать ей на живот. Томми больше всего понравилось воздушное ружье и паровая машина. И он получил и то, и другое. Остальные дети показывали на то, что им нравилось, и когда Пиппи кончила делать покупки, в магазине почти ничего не осталось, только немного книжных наклеек и кубиков. Для себя Пиппи не купила ничего, только зеркальце для господина Нильссона.
Перед самым уходом Пиппи купила каждому из ребят по глиняной кукушке-свистульке, и, выйдя на улицу, они дружно засвистели, а Пиппи стала отбивать такт рукой витринной куклы.
Они подняли на Стургатан такой шум, что под конец явился полицейский узнать, в чем дело.
— Что здесь за шум-гам? — крикнул он.
— Это парадный марш Крунубергского полка, — ответила Пиппи. — Только, может быть, не все дети это знают. Кое-кто из них, наверное, думает, что мы играем «Грянем, братья, громче грома».
— Прекратите немедленно! — прорычал полицейский и заткнул уши.
Пиппи похлопала его по спине рукой куклы.
— Радуйся, что мы не купили тромбоны! — сказала она.
Понемногу глиняные кукушки смолкли одна за другой. Под конец только кукушка Томми продолжала попискивать. Полицейский строго-настрого сказал, что толпой на Стургатан собираться нельзя и что детям нужно расходиться по домам. И дети, собственно говоря, были совсем не против. Им хотелось поиграть с игрушечным поездом, с автомобилями и уложить спать новых кукол. И они разошлись по домам веселые и довольные. В этот день обедать им вовсе не хотелось.
Пиппи, Томми и Анника тоже отправились домой. Пиппи тянула за собой тележку. Она смотрела на все вывески, мимо которых они проходили, и старательно читала их по складам:
— Ап-те-ка. А… а… так это здесь покупают рекалства, — сказала она.
— Да, лекарства покупают здесь, — ответила Анника.
— Ой, надо поскорее зайти туда и купить чего-нибудь.
— Так ведь ты не больна, — удивился Томми.
— Не больна, но ведь могу заболеть. Каждый год целая куча людей болеет и умирает только потому, что они вовремя не купили рекалства. А вот я куплю и не заболею.
В аптеке стоял аптекарь и сортировал какие-то пилюли. Он собирался отсортировать еще всего несколько штук, потому что было уже поздно — время закрывать аптеку.
И тут у прилавка выросли Пиппи, Томми и Анника.
— Дай мне четыре литра рекалства, — попросила она.
— А какого лекарства? — нетерпеливо спросил аптекарь.
— Лучше всего такого, которое хорошо помогает от болезни.
— А от какой болезни? — спросил аптекарь еще нетерпеливее.
— Ну, которое помогает от коклюша, водяных мозолей, от боли в животе, кори, и если нечаянно далеко засунешь в нос горошину, и от других болезней. И еще хорошо бы, чтобы им можно было бы полировать мебель. Хорошего, настоящего рекалства!
Аптекарь ответил, что такого замечательного лекарства у него нет, что от каждой болезни есть свое лекарство. Но раз Пиппи назвала целый десяток болезней, он выставил на прилавок целый ряд бутылочек. На некоторых он написал «наружное», это значит, что этим лекарством можно только мазаться. Пиппи заплатила, взяла бутылочки, сказала «спасибо» и направилась к двери. Томми и Анника пошли за ней.
Аптекарь взглянул на часы и понял, что пора закрывать аптеку. Он запер за детьми дверь и подумал: как хорошо, что уже можно идти домой ужинать.
Пиппи поставила бутылочки возле дверей аптеки.
— Ой-ой-ой! Я забыла почти что самое главное! — воскликнула она.
Но дверь была заперта, и Пиппи изо всех сил нажала указательным пальцем на дверной звонок. Томми и Анника слышали, как громко он звенел в аптеке. Немного погодя приоткрылось специальное окошечко в дверях, через которое можно купить лекарство, если кто-нибудь сильно заболеет ночью. Аптекарь высунул голову в окошечко. Лицо у него слегка покраснело.
— Что тебе еще надо? — спросил он сердито.
— Извини, милый аптекарь, — сказала Пиппи, — но я вспомнила кое-что. Вот ты так хорошо знаешь все болезни, скажи, что лучше делать, когда болит живот: съесть горячий пальт или положить на весь живот мокрую тряпку?
Лицо у аптекаря покраснело еще сильнее.
— Исчезни! — закричал он. — Сию же минуту, иначе!..
Он захлопнул окошко.
— Господи, до чего же он злой! — удивилась Пиппи. — Можно подумать, будто я сделала ему что-то плохое.
Она снова позвонила, и аптекарь ну просто через несколько секунд опять показался в окошке. Теперь лицо его было ужасно красным.