Собрание сочинений в 6 томах. Том 1. Эмиль из Лённеберги и др.
Шрифт:
В полном молчании стояли внизу на площади люди. Они были в таком волнении, что не могли вымолвить ни слова. Пиппи влезла на доску и приветливо улыбнулась обоим мальчикам в окошке мансарды.
— Какие вы печальные! — сказала она. — Никак у вас животы болят?
Она побежала по доске и прыгнула в окошко мансарды.
— А здесь тепло, — заметила она. — Сегодня здесь больше топить не надо, это я гарантирую. И, как мне кажется, завтра больше четырех щепок, чтобы протопить комнату, не понадобится.
Затем, взяв по одному мальчику в каждую руку, она снова вылезла из окошка и ступила на доску.
— А теперь вы немного позабавитесь, — сказала она. — Это все равно, что пройтись в цирке по проволоке.
И, дойдя до
Затем Пиппи притянула к себе канат и надежно прикрепила один его конец к ветке. Потом она крепко привязала одного из мальчиков к другому концу каната и медленно и осторожно стала спускать его к обезумевшей от счастья маме, которая ждала своих малышей на площади. Она тотчас кинулась к сынишке и стала обнимать его со слезами на глазах. Но Пиппи закричала:
— Эй, ну-ка отпусти канат! Остался еще один малыш, а он тоже летать не умеет!
И народ кинулся помогать развязывать канат, так что мальчик наконец освободился. Уж Пиппи-то умела завязывать морские узлы! Этому она научилась, когда плавала по морям. Она снова подтянула к себе канат, и настал черед другого мальчика съехать вниз.
Теперь Пиппи осталась на дереве одна. Она выбежала на доску, а все люди стали глазеть на нее и гадать, что она собирается делать. А Пиппи танцевала взад-вперед по узкой доске. Она так красиво поднимала и опускала руки и пела хриплым голосом, еле-еле доносившимся до людей, толпившихся на площади:
Как ярко горит Веселый огонь, Беснуется желтое пламя, Горит для тебя, Горит для меня, Для всех, кто танцует с нами.Под эту песенку она танцевала все более и более неистово, и многие люди на площади зажмурились от ужаса, потому что думали: она вот-вот рухнет вниз и разобьется насмерть. Гигантские языки пламени вырывались из окошка мансарды, и при свете огня люди ясно и отчетливо могли видеть Пиппи. Она поднимала руки вверх, к ночному небу, а когда ее осыпал дождь искр, она громко закричала:
— Какой веселый, веселый, веселый пожар!
И тут она прыгнула прямо на канат.
— Эй, вы там! — закричала она и спустилась вниз на землю с быстротой смазанной маслом «молнии».
— Четырехкратное ура в честь Пиппи Длинныйчулок! Да здравствует Пиппи Длинныйчулок! — вскричал брандмейстер.
— Ура, ура, ура, ура! — закричали все, кто был на площади.
Но среди них нашелся человек, который крикнул «ура!» пять раз. И это была сама Пиппи.
ПИППИ ПРАЗДНУЕТ ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ
Однажды Томми и Анника обнаружили в своем почтовом ящике письмо.
«ДЛЯ ТММИ И АНИКИ» — было указано на конверте. И когда они вскрыли конверт, то нашли открытку, на которой было написано:
«ТММИ И АНИКА ПУСТЬ ПРИДУТ К ПИППИ НА ПИР В ДЕНЬ РАЖДЕНИЯ ЗАВТРЕ УТРОМ ПОСЛЯ ПАЛУДНЯ. ФОРМА АДЕЖДЫ: КАКУЮ ХОЧЕТЕ».
Томми и Анника так обрадовались, что начали прыгать и танцевать. Они прекрасно поняли, что было написано на открытке, хотя она и была довольно странно составлена. Пиппи было ужасающе трудно писать приглашение. Ведь в тот раз в школе она проучилась так недолго. Но уж немножко-то, во всяком случае, писать она умела. В те времена, когда она плавала по морям, один из матросов на корабле ее папы сидел с ней иногда на корме по вечерам и пытался научить ее читать. К сожалению, Пиппи была не очень усердной ученицей. Совершенно неожиданно она могла сказать: «Нет, Фридольф (так звали того матроса), нет, Фридольф, давай наплюем на все это, влезу-ка я лучше на верхушку мачты и погляжу, какая завтра будет погода».
И потому-то ничего удивительного, что у Пиппи было туго с правописанием. Она просидела целую ночь, кропая эту пригласительную открытку. А под утро, когда звезды начали бледнеть над крышей Виллы Вверхтормашками, еле слышно прокралась к вилле Томми и Анники и сунула конверт в их почтовый ящик.
Как только Томми с Анникой вернулись домой из школы, они начали прихорашиваться, чтобы пойти в гости. Анника попросила маму завить ей волосы. Мама завила ей локоны и завязала огромный розовый бант. Перед тем как причесаться, Томми, наоборот, намочил волосы водой, чтобы они были более гладкие. Ему не хотелось, чтобы волосы у него вились. Потом Анника захотела надеть на себя свое самое лучшее платье, но тут мама сказала, что не стоит этого делать, так как Анника редко остается чистой и нарядной, когда возвращается домой от Пиппи. Поэтому Аннике пришлось довольствоваться не самым лучшим и нарядным платьем, а платьем чуть похуже. Томми вообще не очень заботился о том, что на нем будет надето, только бы было чистое.
Они, ясное дело, купили для Пиппи подарок. Достали деньги из своих копилок, по дороге домой забежали в игрушечный магазин на Стургатан и купили очень красив… да, но что именно они купили, пока остается тайной. И вот теперь подарок этот лежал завернутый в зеленую бумагу, крепко перевязанный множеством веревочек.
Когда же Томми и Анника были готовы, Томми взял пакет, и они отправились к Пиппи, сопровождаемые назойливыми мамиными напоминаниями не пачкать одежду. Аннике тоже непременно хотелось немножко понести пакет. Ну а когда они будут вручать подарок, они станут держать его вдвоем. Так и решили.
Стоял уже ноябрь, и темнело рано. Когда Томми с Анникой проходили через калитку Виллы Вверхтормашками, то крепко держались за руки, потому что в саду у Пиппи было довольно темно, и старые деревья, которые уже роняли листья, так мрачно шумели.
— Шумят по-осеннему, — сказал Томми.
Насколько приятнее было видеть все окна Виллы Вверхтормашками ярко освещенными и знать, что идешь туда пировать и праздновать день рождения.
Обычно Томми и Анника забегали в дом с черного хода, через кухню, но сегодня они вошли с парадного. Лошади на веранде не было видно. Томми вежливо постучал в дверь. Из кухни послышался угрожающий голос:
— Кто бродит там в ночи глухой?
Чей голосок так тонок?
Ты призрак, что ли? — Нет, открой.
Я — маленький мышонок.
— Нет, Пиппи, это мы! — закричала Анника. — Открой!
И тогда Пиппи открыла дверь.
— О, Пиппи, зачем ты заговорила о призраке, я так испугалась! — сказала Анника, совершенно забыв поздравить Пиппи.
Пиппи чистосердечно рассмеялась и отворила дверь в кухню. Ой, как чудесно было очутиться в светлой и теплой кухне! Пир по случаю дня рождения Пиппи решила устроить в кухне, потому что там было уютнее всего. В нижнем этаже виллы было всего две комнаты. В гостиной стояло только одно бюро с откидной доской, а в другой помещалась спальня Пиппи. Зато кухня была большой и просторной, и Пиппи привела там все в порядок и так красиво все устроила. На пол она постелила ковры, а на столе лежала скатерть, которую Пиппи сшила сама. Правда, цветы, которые она вышила на скатерти, выглядели немножко странно, но Пиппи утверждала, что такие и растут в Дальней Индии, поэтому все здесь вышито так, как надо. Занавески были задернуты, а дрова в очаге горели так, что только треск стоял. На дровяном ларе восседал господин Нильссон и, держа в руках две крышки от кастрюль, бил их друг о друга, а в дальнем углу стояла лошадь. Само собой, она тоже была приглашена на праздник.