Собрание сочинений в 8 томах. Том 3. Судебные речи
Шрифт:
Суть дела состояла в следующем: 15 ноября 1872 г. в реке Ждановке был обнаружен труп женщины, в котором местные жители опознали Лукерью Емельянову, жену Егора Емельянова, служившего номерным в банях.
Емельянов, находившийся с 23 часов 14 ноября 1872 г. за нанесение побоев студенту Смиренскому под стражей, объяснял смерть жены самоубийством, последовавшим «от грусти при предстоявшей ей семидневной разлуке с недавно женившимся мужем». Объяснение было признано удовлетворительным, и тело Лукерьи предано земле. Но вследствие начавшихся разговоров полиция произвела дознание и установила, что Емельянов в присутствии Аграфены Суриной утопил свою жену Емельянов не признал выдвинутого против него обвинения и объяснил,
Заседание суда происходило при открытых дверях под председательством товарища председателя К. Д. Батурина, обвинение поддерживал А. Ф. Кони, защищал обвиняемого В. Д. Спасович.
В лице В. Д. Спасовича А. Ф. Кони встретил достойного противника. Вспоминая об этом деле, он писал: «В деле Емельянова, по окончании судебного следствия, Спасович сказал мне: «Вы, конечно, откажетесь от обвинения: дело не дает Вам никаких красок — и мы могли бы еще сегодня собраться у меня на юридическую беседу». — «Нет, — отвечал я ему, — краски есть: они на палитре самой жизни и в роковом стечении на одной узкой тропинке подсудимого, его жены и его любовницы». Возражая на доводы А. Ф. Кони, Спасович назвал его речь «романом, рассказанным прокурором», романом «обстоятельным и подробным», в котором изображены все «мысли и чувства» подсудимого. Останавливаясь на четырех версиях убийства Лукерьи, выдвинутых прокурором (покойная убита 1) Емельяновым, 2) Емельяновым и Аграфеной Суриной, 3) Аграфеной Суриной одной, 4) было самоубийство), Спасович обратил внимание на последние две, заявив: «Из всех предположений, которые есть в деле, самое поразительное, ясное, наиболее подходящее к обстоятельствам дела, это предположение о самоубийстве» («Судебный вестник» 1872 г. № 222). Однако Спасович считал вполне возможным, что Лукерья могла быть убита Аграфеной, «женщиной более здоровой и крепкой, имеющей вполне силы оттащить Лукерью на 200—300 шагов и столкнуть ее с откоса» в воду, свалив из чувства самосохранения всю вину на Емельянова. Заканчивая речь, Спасович сказал: «Мы ничего не знаем, впотьмах ходим, зги не видим, а при таких обстоятельствах следует оправдать Емельянова» («Судебный вестник» 1872 г. № 222). Однако «присяжные,— писал А. Ф. Кони, — согласились со мной, и Спасович подвез меня домой, дружелюбно беседуя о предстоявшем на другой день заседании Юридического общества» («Приемы и зада-in прокуратуры», см. т. 4 наст. Собрания сочинений).
Решением присяжных заседателей Емельянов был признан виновным «в насильственном лишении жизни своей жены, но без нредумышления и по обстоятельствам дела заслуживающим снисхождения».
Окружной суд приговорил подсудимого Емельянова к лишению всех прав состояния и ссылке на каторжные работы на восемь лет.
Стр. 39 Дело по обвинениюкупца второй гильдии Якова Сусленни кова в присвоении имущества умершего купца Николая Назаровича Солодовниковаслушалось во втором отделении Петербургского окружного суда 20 декабря 1871 г.
Председательствовал на заседании товарищ председателя В. А. Кейкуатов, обвинял А. Ф. Кони, защищал А. М. Унков-ский.
Преступление было совершено в августе 1870 года, когда умер Солодовников, купец-миллионер.
Подозрение пало на Якова Яковлевича Сусленникова, служившего у Солодовникова сначала в качестве лакея, а затем в должности управляющего и ночевавшего в день смерти Солодовникова на его даче.
Присяжные признали Сусленникова виновным без снисхождения «в краже и мошенничестве на сумму свыше 300 руб.».
Суд постановил по лишении всех особенных, лично и по состоянию присвоенных прав и преимуществ сослать Сусленникова в Томскую губернию с воспрещением выезда в течение четырех лет («С.-Петербургские ведомости» 1871 г. № 359).
Стр. 39 Скопцы— лица, подвергшиеся полной или частичной стерилизации.
В христианском мире первый случай оскопления относится к III веку. Первым скопцом в России называют монаха Адриана (1001 г.).
Первое официальное свидетельство о появлении скопчества, как ереси, относится к XVIII веку (указ императрицы Екатерины II от 1772 года о расследовании дела о скопцах, появившихся в Орловской губернии). Основателем скопческой секты в России называют Кондратия Селиванова (вторая половина XVIII века), входившего первоначально в секту хлыстов, а затем основавшего свою секту. Секты скопцов состояли из общин — кораблей с «кормщиками» во главе, обладавшими неограниченной властью над членами секты.
Скопчество в дореволюционном уголовном праве составляло преступление, относящееся к группе «религиозных посягательств», и каралось особо сурово. С конца XVIII века начинаются массовые судебные процессы, направленные против скопцов, вследствие чего большинство из них переселилось в Румынию.
Стр. 5419 октября 1871 г. в Петербургском окружном суде слушалось дело о подлоге расписки в 35 тыс. руб. серебром от имени княгини Щербатовой.
Суду были преданы титулярный советник П. П. Торчаловский и крестьянин Павел Аверьянов. Первый обвинялся в том, что, воспользовавшись неумением княгини Щербатовой читать, «дал ей подписать, вместо относящейся к управлению домом бумаги составленное им в свою пользу от имени ее денежное обязательство», которое и было им затем представлено в суд ко взысканию. Аверьянов обвинялся в том, что, зная о подложном происхождении этого обязательства, «удостоверил действительность его своею подписью в качестве свидетеля-оче-видца».
Председательствовал на заседании товарищ председателя Н. Б. Якоби, обвинял А. Ф. Кони, защищали — П, А. Поте-хин (Торчаловского) и Ф. И. Ордин (Аверьянова).
«Сложность мелких подробностей», наличие самой расписки, выданной Щербатовой, послужили предметом «продолжительных и горячих прений». Причем «прекрасная речь прокурора», «чрезвычайно искусно сгруппировавшего прямые и косвенные улики», как писали «С.-Петербургские ведомости», встретила значительный отпор со стороны защитников, «в особенности Потехина», которые «не менее искусно опровергали выводы обвинения и мастерски сопоставляли данные судебного следствия в пользу подсудимых» (1871 г. № 290).
Решением присяжных заседателей Аверьянов был оправдан, Торчаловский признан виновным в подлоге, но заслуживающим снисхождения, и приговорен судом к «лишению всех особенных, лично и по состоянию присвоенных прав и преимуществ и к ссылке на житье в Архангельскую губернию с воспрещением всякой отлучки из места жительства в течение трех лет» («С.-Петербургские ведомости» 1871 г. № 290).
Стр. 58Особый департамент Сената, который вел родословные книги дворянства, утверждал гербы, почетные титулы и т. п.
Стр. 7614 мая 1873 г. в первом отделении Петербургского окружного суда с участием присяжных заседателей слушалось дело о лжеприсяге,данной при расторжении брака супругов Зыбиных.
Суду были преданы Владислав Залевский, Александр Гроховский и отставной коллежский секретарь Генрих Хороманский. Первые два обвинялись в том, что под присягой дали в суде ложные показания, будто бы в феврале 1870 года видели в номере гостиницы «Роза» жену Зыбина и неизвестного мужчину прелюбодействовавшими. Хороманский обвинялся в том, что подготовил Залевского и Гроховского к ложному показанию. Ответственность за указанные преступления предусматривалась ст.ст. 236 и 942 Уложения о наказаниях.