Собрание сочинений в четырех томах. Том 3. Песни. Стихотворения

Высоцкий Владимир Семенович

‹З. СЛАВИНОЙ›

Ты роли выпекала, как из теста:Жена и мать, невеста и вдова…И реки напечатанного текстаВ отчаянные вылились слова!Ах, Славина! Заслуженная Зина!Кто этот искуситель, этот змей,Храбрец, хитрец, таинственный мужчина?Каких земель? Каких таких кровей?Жена и мать, вдова, невеста – роли!..Всё дам‹ы› – пик, червей, бубей и треф.Играй их в жизни все равно по школе:Правдиво, точно – так, как учит шеф.‹1972›

‹К ВОСЬМИЛЕТИЮ ТЕАТРА НА ТАГАНКЕ›

Кузькин Федя сам не свой,Дважды непропущенный,Мне приснился чуть живой,Как в вино опущенный.Сбрил усы, сошел на нет —Есть с чего расстроиться!..Но… восемь бед – один ответ,А бог – он любит троицу.Эх, раз, еще раз!«Волги» с «Чайками» у нас!Дорогих гостей мы встретимЕще много-много раз!Удивлю сегодня васВот какою штукою:Прогрессивный Петер ВайсОказался сукою.Этот

Петер – мимо сада,А в саду растут дубы…Пусть его «Марата-Сада»Ставят Белые Столбы.Не идет «Мокинпот» —Гинзбург впроголодь живет,Но кто знает – может, ПетерПо другому запоет?От столицы до границМучают вопросами:Как остались мы без «Лиц»,Как остались с носом мы?!Через восемь лет прошлиМы, поднаторевшие,Наши «Лица» сберегли,Малость постаревшие…Ну а мы – ‹не› горим,Мы еще поговорим!Впрочем, жаль, что наши «Лица»Не увидит город Рим!Печь с заслонкой – но гляди —С не совсем прикрытою:И маячат впереди«Мастер с Маргаритою».Сквозь пургу маячит свет, —Мы дойдем к родимому,Ведь всего-то восемь летНашему Любимому!Выпьем за здоровьице —Можно нам теперича! —Юрия ПетровичаИ Алексан Сергеича!‹1972›

‹Б. ХМЕЛЬНИЦКОМУ›

Сколько вырвано жал,Сколько порвано жил!Свет московский язвил, но терпел.Год по году бежал,Жаль, ‹что› тесть не дожил —Он бы спел, обязательно спел:«Внученьки, внученьки,Машенькина масть!Во хороши рученькиДай вам Бог попасть!»‹1975›

‹ЗАПИСЬ В КНИГЕ ПОЧЕТНЫХ ГОСТЕЙ СЕВЕРОДОНЕЦКА›

Не чопорно и не по-светски —По-человечески меняВстречали в СеверодонецкеСемнадцать раз в четыре дня.‹1978, 25 января›

Ю. ЯКОВЛЕВУ К 50-ЛЕТИЮ

Москва. Театр Вахтангова. От Таганки.Любимцу публики, рампы, руля.Желаем дома, в лесу и в загранкеУдач, оптимизма, добра и рубля.Юрий Любимов и его команда. Ты ровно десять пятилеток в драке,В бою за роли, время и блага.Все Яковлевы – вечно забияки:Еще в войну повелевали «Яки»И истребляли в воздухе врага!Дела их – и двояки, и трояки,Якшаться с ними славно и дружить.Актеры – ЯКи, самолеты – «Яки»,И в Азии быки – все те же яки…Виват всем ЯКам – до ста лет им жить!Желаем с честью выйти из виража и пьянки,И пусть тебя минует беда, хула, молва.ЯК-50, желают тебе друзья с ТаганкиСчастливого полета, как «ЯКу-42»!‹1978›

‹К ПЯТНАДЦАТИЛЕТИЮ ТЕАТРА НА ТАГАНКЕ›

Пятнадцать лет – не дата, так —Огрызок, недоедок.Полтинник – да! И четвертак.А то – ни так ни эдак.Мы выжили пятнадцать лет.Вы думали слабо, да?А так как срока выше нет —Слобода, брат, слобода!Пятнадцать – это срок, хоть не на нарах,Кто был безус – тот стал при бороде.Мы уцелели при больших пожарах,При Когане, при взрывах и т. д.Пятнадцать лет назад такое было!..Кто всплыл, об утонувших не жалей!Сегодня мы – и те, кто у кормила,Могли б совместно справить юбилей.Сочится жизнь – коричневая жижа…Забудут нас, как вымершую чудь,В тринадцать дали нам глоток Парижа, —Чтобы запоя не было – чуть-чуть.Мы вновь готовы к творческим альянсам, —Когда же это станут понимать?Необходимо ехать к итальянцам,Заслать им вслед за Папой – нашу «Мать».«Везет – играй!» – кричим наперебой мы.Есть для себя патрон, когда тупик.Но кто-то вытряс пулю из обоймыИ из колоды вынул даму пик.Любимов наш, Боровский, Альфред Шнитке,На вас ушаты вылиты воды.Прохладно вам, промокшие до нитки?Обсохните – и снова за труды.Достойным уже розданы медали,По всем статьям – амнистия окрест.Нам по статье в «Литературке» дали,Не орден – чуть не ордер на арест.Тут одного из наших поманилиТуда, куда не ходят поезда,Но вновь статью большую применили —И он теперь не едет никуда.Директоров мы стали экономить,Беречь и содержать под колпаком, —Хоть Коган был неполный Каганович,Но он не стал неполным Дупаком.Сперва сменили шило мы на мыло,Но мыло омрачило нам чело,Тогда Таганка шило возвратила —И всё теперь идет куда ни шло.Даешь, Таганка, сразу: «Или – или!»С ножом пристали к горлу – как не дать.Считают, что невинности лишили…Пусть думают – зачем разубеждать?А знать бы все наверняка и сразу б,Заранее предчувствовать беду!Но все же, сколь ни пробовали на зуб, —Мы целы на пятнадцатом году.Талантов – тьма! Созвездие, соцветье…И многие оправились от ран.В шестнадцать будет совершеннолетье,Дадут нам паспорт, может быть, загран.Всё полосами, все должны меняться —Окажемся и в белой полосе!Нам очень скоро будет восемнадцать —Получим право голоса, как все.Мы в двадцать пять – даст Бог – сочтем потери,Напишут дату на кокарде нам,А дальше можно только к высшей мере,А если нет – то к высшим орденам.Придут другие – в драме и в балете,И в опере опять поставят «Мать»…Но в пятьдесят – в другом тысячелетье —Мы будем про пятнадцать вспоминать!У нас сегодня – для желудков встряска!Долой сегодня лишний интеллект!Так разговляйтесь, потому что Пасха,И пейте за пятнадцать наших лет!Пятнадцать лет – не дата, так —Огрызок, недоедок.Полтинник – да! И четвертак.А то – ни так – ни эдак.А мы живем и не горим,Хотя в огне нет брода,Чего хотим, то говорим, —Свобода, брат, свобода!‹1979›

‹БРАТЬЯМ ВАЙНЕРАМ›

‹I›

Я не спел вам в кино, хоть хотел,Даже братья меня поддержали:Там, по книге, мой Глеб где-то пел,И весь МУР все пять дней протерпел,Но в Одессе Жеглова зажали.А теперь запылает моя щека,А душа – дак замлеет.Я спою, как из черного ящика,Что всегда уцелеет.Генеалоги Вайнеров бьются в тщете, —Древо рода никто не обхватит.Кто из них приписал на Царьградском щите:«Юбилеями правят пока еще те,Чей он есть, юбилей, и кто платит»?Первой встрече я был очень рад,Но держался не запанибрата.Младший брат был небрит и не брат —Выражался как древний пират,Да и старший похож на пирата.Я пил кофе – еще на цикории,Не вставляя ни слова,Ну а Вайнеры-братики спорилиПро характер Жеглова.В Лувре я – будь я проклят! – попробуй, налей!А у вас – перепало б и мне там.Возле этой безрукой – не хошь, а лелей,Жрать охота, братья, а у вас – юбилейИ, наверно… конечно, с банкетом.Братья! Кто же вас сможет сломить?Пусть вы даже не ели от пуза…Здоровы, а плетете тончайшую нить.Все читали вас, все, – хорошо б опроситьЧленов… нет, – экипажи «Союза».Я сегодня по «ихнему» радиоНе расслышал за воемЧто-то… «в честь юбилея, АркадияПривезли под конвоем…»Все так буднично, ровно они, бытово.Мы же все у приемников млеем.Я ж скажу вам, что ежели это того…Пусть меня под конвоем везут в ВТО —С юбилеем, так уж с юбилеем.Так о чем же я, бишь, или вишь?Извини – я иду по Аркаде:МУР и «зря ты душою кривишь» —Кончен ты! В этом месте, малыш,В сорок пятом работал Аркадий.Пусть среди экспонатов окажутсяЭти кресла, подобные стулу.Если наши музеи откажутся —Увезу в Гонолулу.Не сочтите за лесть предложенье мое,Не сочтите его и капризом,Что скупиться, ведь тут юбилей, е-мое! —Все, братьями моими содеянное,Предлагаю назвать «вайнеризмом»!

‹II›

Граждане, ах, сколько ж я не пел, но не от лени —Некому: жена – в Париже, все дружки – сидят.Даже Глеб Жеглов – хоть ботал чуть по новой фене —Ничего не спел, чудак, пять вечеров подряд.Хорошо, что в зале нетНенаших всех сортов,Здесь – кто хочет на банкетБез всяких паспортов.Расскажу про братиков —Писателей, соратников,Про людей такой души,Что не сыщешь ватников.Наше телевидение требовало резко:Выбросить слова «легавый», «мусор» или «мент»,Поменять на мыло шило, шило – на стамеску,А ворье переиначить в «чуждый элемент».Но сказали брат и брат:«Не! Мы усе спасем.Мы и сквозь редакторатВсе это пронесем».Так в ответ подельники,Скиданув халатики,Надевали тельники,А поверх – бушлатики.Про братьев-разбойников у Шиллера читали,Про Лаутензаков написал уже Лион,Про Серапионовых листали Коли, Вали…Где ж роман про Вайнеров? Их – два на миллион!Проявив усердие,Сказали кореша:«“Эру милосердия”Можно даже в США».С них художник ШкатниковНаписал бы латников.Мы же в их лице теряемКлассных медвежатников.

‹III›

Письмо торговца ташкентскими фруктами с Центрального рынка

Жора и Аркадий Вайнер!Вам – салям алейкум, пустьМы знакомы с вами втайне, —Кодекс знаем наизусть.Пишут вам семь аксакаловГиндукушенской земли,Потому что семь журналовВас на нас перевели.А во время сбора хлопка(Кстати, хлопок нынче – шелк)Наш журнал «Звезда Востока»Семь страниц для вас нашел.Всю Москву изъездил в ЗИМеСамый главный аксакал —Ни в едином магазинеВаши книги не сыскал.Вырвали два старших братаВсе волосья в бороде —Нету, хоть и много блатаВ «Книжной лавке» – и везде.Я за «Милосердья эру» —Вот за что спасибо вам! —Дал две дыни офицеруИ гранатов килограмм.А в конце телевиденья —Клятва волосом седым! —Будем дать за продолженьеКаждый серий восемь дынь.Чтобы не было заминок(Любите кюфта-бюзбаш?),Шлите жен Центральный рынок,Полглавы – барашка ваш.Может, это слишком плотски,Но за песни про тюрьмы(Пусть споет артист Высоцкий)Два раз больше платим мы.Не отыщешь ваши гранкиИ в Париже, говорят…Впрочем, что купить на франки?Тот же самый виноград.Мы сегодня вас читаем,Как абзац – кидает в пот.Братья, мы вас за – считаем —Удивительный народ.Наш праправнук на главбазе —Там, где деньги – дребедень.Есть хотите? В этом разеПриходите каждый день.А хотелось, чтоб в инязе…Я готовил крупный куш.Но… Если был бы жив Ниязи…Ну а так – какие связи? —Связи есть Европ и Азий,Только эти связи чушь.Вы ведь были на КамАЗе:Фрукты нет. А в этом разеПриезжайте Гиндукуш!‹1980›

Комментарии

Стихотворения

Сорок девять – Русская речь, 1989, № 6.

Произведение написано как литературный текст, в котором пародируются штампы советской прессы и официальной поэзии. Стихотворные строфы сочетаются с прозаическими вставками, применена шуточная нумерация строф от первой до сорок девятой с «пропусками», в конце дается авторский комментарий, раскрывающий пародийную суть текста, такую же роль играет надзаголовок «Пособие для начинающих и законченных халтурщиков».