Собрание сочинений в четырех томах. Том первый. Стихи, сказки, песни

Память детства драгоценна для человека. То, что запомнилось с детства, не забывается всю жизнь. А запоминается крепко все необычайное, яркое, поразившее глаз и слух, доставившее радость, давшее толчок воображению. И мы уносим с собой

В кинохронике военных лет есть кадры, запечатлевшие приезд С.Я. Маршака к танкистам для передачи им нового танка, который был построен на премию, полученную группой поэтов и художников за их стихи и рисунки. Стоя на крыле мощной боевой машины, самый штатский, самый мирный из поэтов читал бойцам свои стихи. И, став в кружок на лесной поляне, молодые солдаты, еще недавние читатели детских книжек Маршака, с радостью слушали знакомые энергичные строки, которые помнили с детства. Вот поистине свидетельство народной славы поэта!

Имя Самуила Яковлевича Маршака оттого так широко известно в нашей стране, что дружба поэта с читателем начинается уже в ту пору, когда в руки ребенка даётся чудо-игрушка — первая книжка с картинками, которую он сам еще даже не умеет прочесть, и продолжается эта дружба, не обрываясь, до тех пор, пока растрепанная любимая книжка не перейдет по наследству к сыну уже успевшего вырасти читателя. Вот уже более тридцати с лишним лет стихи Маршака сопровождают у нас в Советской стране ребенка на всех ступеньках возраста. Сначала: самые короткие в мире стихи — задорные звонкие двустишия-подписки к картинкам («Эй, не стойте слишком близко, — я тигренок, а не киска!»), веселые азбуки, забавные считалки, смешные рассказы про «человека рассеянного с улицы Бассейной» и про то, как «дама сдавала в багаж диван, чемодан, саквояж», загадки, песни и сказки, стихи про «Почту» и про «Что мы сажаем, сажая леса»; потом «Быль-небылица» о прошлом, о старой, дореволюционной жизни, поэмы о «Неизвестном герое» и «Ледяном острове», сказка-пьеса «Двенадцать месяцев» и вошедшие в хрестоматию гордые стихи «Наш герб». А на пороге юности Маршак открывает перед этим своим читателем сокровищницу мировой поэзии — сонеты Шекспира и песни Бернса, лирику Китса, Вордсворта, Гейне, Петёфи и других замечательных поэтов.

Стихи Маршака учат ребенка поэтическому восприятию жизни, приобщают к богатствам родного языка и мировой поэзии. Понятно, что, и вырастая, советский человек, где бы он ни жил, кем бы он ни был, — педагогом в школе, инженером или рабочим на заводе, трактористом в колхозе, врачом, солдатом, — сохраняя в памяти эти стихи, остается благодарен своему первому учителю поэзии.

Не занимая никаких должностей, Маршак является подлинным общественным деятелем нашей страны, принимая живое участие в ее культурной жизни, выступая в печати, поддерживая постоянную связь со своими читателями.

Каждый день в большой дом на улице Чкалова, который и сам уже давно живет в стихах, почтальон, чей труд прославлен в двух «Почтах», приносит письма со всего света: из городов и деревень Советского Союза, из Англии, из далекой Японии, из Китая, из демократических стран Европы. На многих письмах даже точного адреса нет — написано просто: «Москва. Союз писателей — Маршаку». Или совсем коротко: «Москва — Маршаку». Вот письмо, в котором мать трогательно благодарит поэта за ту радость, что его стихи доставили ее больному сыну. Вот зарубежный друг поздравляет с Новым Годом и желает мира и дружбы между народами. Вот юноша с дальнего севера прислал свои первые наивные и неуклюжие стихи — еще недавно он шёл по плохой дорожке, был вором, а теперь хочет трудится, стать человеком, жить честно. А вот — привет из Японии — цветные фотографии и патефонные пластинки, воспроизводящие спектакль «Двенадцать месяцев» на сцене японского театра «Хаюдза»…

В письме, которым С. Я. Маршак откликнулся на стихи юноши, были очень верные слова: «Чтобы стать писателем, надо быть хорошим читателем», и я помню, как горячо говорил Самуил Яковлевич о том, что у нас должна быть создана большая и прекрасная «Антология», которую можно было бы посылать таким юным корреспондентам — вместе с советом читать хорошие книги. Это стремление научить любить книгу, приобщить человека, особенно молодого, к искусству, к литературе, вообще к культуре, помочь понять великую деятельность человеческого духа, творческие усилия человечества во все века и во всех странах земли, — и есть то высокое одушевление, которое движет работу Маршака в литературе.

Он — просветитель в самом широком смысле слова. Как никто другой, он чувствует преемственность и связь культур, движение — основу человеческой деятельности, мощный поток времени, который определяет направление, характер и судьбу разных течений в искусстве.

Маршак и сам начинал свой трудовой путь и вырос, как поэт, в том могучем и грозном, небывало высоком потоке, который зовется великой социалистической революцией — Октябрьской революцией в России. Ее идеи — вера в коммунистическое братство людей и народов, в торжество свободного и творческого труда, в красоту справедливой и чистой жизни — стали его мерилом в жизни и литературе. Он был одним из тех, кто пришел в первые годы советской власти строить новую культуру небывалого в мире социалистического государства, он — из славной стаи зачинателей молодой советской литературы.

Призвание человека далеко не всегда определяется сразу — на заре его жизни. И того, кто рано сам открыл в себе свой дар и был поддержан другими, можно назвать счастливцем. Таким «счастливцем» был С. Маршак, чье литературное дарованье с детства было верно угадано им самим и его воспитателями.

Самуил Яковлевич Маршак родился в 1887 году и провел раннее детство в провинциальной глуши под Воронежем. Отец его работал техником на заводе; это был талантливый самоучка-изобретатель, кочевавший с места на место в поисках настоящего дела; он первый привил своим детям стремление к знанию, интерес и уважение к человеческому труду, ко всякому мастерству.

Книга была в этой семье любимым другом, стихи рано вошли в жизнь будущего поэта. С самых ранних лет у него складывались уже свои вкусы и пристрастия. «Я любил в детстве смешное и героическое, — вспоминал С. Маршак впоследствии. — Лирику я почувствовал позже — в юности. Сочинять стихи начал лет с четырех. К одиннадцати годам я написал уже несколько длиннейших поэм и перевел оду Горация».

Эти первые литературные опыты поощрялись гимназическим учителем маленького поэта, латинистом, человеком широко и разносторонне образованным, хорошо знавшим русскую и западноевропейскую литературу. Дружба с этим недюжинным человеком, заброшенным судьбой в глухую провинцию, европейски элегантным, ироническим, очень одиноким, осталась в памяти поэта как одно из ярких впечатлений детства и, несомненно, сыграла большую роль в формировании его таланта. Любовь к классической поэзии, любовь к языку, знакомство с мировой поэзией, первые попытки переводить стихи иноплеменных поэтов — все это рождалось под влиянием учителя. И, может быть, именно эта дружба ребенка со взрослым на всю жизнь оставила в поэте убеждение, высказанное им позже в стихах и статьях, что ребенок всегда тянется к взрослым, что ему интереснее жизнь взрослых, чем жизнь детей, потому, что ребенок всегда мечтает поскорее вырасти, стать большим, жить, как большие.

И в дальнейшем судьба была щедра к мальчику, одарив его встречами с замечательными людьми русского искусства. Из провинциального захолустья — подростком — он, как в сказке, был перенесен в северную столицу — в Петербург, учился в одной из лучших гимназий, жил в доме, где бывали художники, писатели, артисты. Одной из первых его жизненных удач была встреча с В. В. Стасовым, известным критиком-искусствоведом. Стасов водил мальчика в музеи, в оперу, где пел Шаляпин, на концерты знаменитых музыкантов; в Петербургской Публичной библиотеке, где работал тогда Стасов, будущий поэт проводил целые дни, рассматривая старинные книги и гравюры, слушая горячие споры об искусстве.