Собрание сочинений в десяти томах. Том второй. Фауст
Шрифт:
Вот символ святой… — то есть крест.
Прочтешь ли ты имя… — На кресте ставились инициалы Иисуса Христа.
…в лето Пилатово… — Имеется в виду римский наместник в древней Иудее Пилат, с разрешения которого в 33 г. н. э. был распят Христос.
…Я троицей сожгу… — Считалось, что символы христианской религии способны либо уничтожить, либо парализовать злых духов других мифологий. Поскольку Мефистофель действует с разрешения Господа, то для него заклятие Фауста не является губительным.
Мефистофель… в одежде странствующего студента. — В средние века
Часть силы той, что без числа // Творит добро, всему желая зла. — Ср. со словами Господа («Пролог на небе»), также говорящего о том, что Мефистофель наиболее полезный из духов отрицания, так как не дает людям успокоиться и побуждает к действию.
Только спесь // Людская ваша с самомненьем смелым // Себя считает вместо част целым. — Мефистофель имеет в виду древнее понятие о человеке как самостоятельном «малом мире», микрокосме, и осмеивает наивное представление, что он воплощает в себе в малой доле все, что существует в большом мире, макрокосме. Здесь Мефистофель выражает одну из главных идей Гете: человек неотделим от природы.
Я — части часть… — Согласно древним понятиям, изначально существовали Хаос и Мать-Ночь; свет создан богом позже. Тьма и свет — символы зла и добра. Бог — свет (добро); Мефистофель — мрак (зло), он уверен в своей конечной победе над светом и добром.
Ты испугался пентаграммы? — Знак с пятью острыми углами, расходящимися по радиусу; каждый угол символизировал раны Христа и пять букв имени «Иисус», что якобы служило защитой от злых духов. Беседа о пентаграмме приобретает иронический характер; Гете путем насмешки дает знать читателю, что не следует слишком серьезно относиться к чертовщине, введенной в произведение.
Вторая сцена в комнате частично написана раньше первой. Разговор Мефистофеля со студентом имелся уже в «Пра-Фаусте». В «Фрагменте» 1790 года он подвергся некоторым изменениям. Начало сцены — договор между Фаустом и Мефистофелем — написано около 1800–1801 годов.
Первая часть «Фауста» не имеет формального деления на акты, но композиционно распадается на несколько обособленных частей. Данной сценой завершается первый значительный раздел трагедии, который можно обозначить как трагедию ученого.
Тоску существованья сознавать. — Хотя Фауст отверг самоубийство, с жизнью, как она есть, он по-прежнему не примирен.
Едва я миг отдельный возвеличу. // Вскричав: «Мгновение, повремени!» — Узловой пункт договора Фауста с Мефистофелем. В народной книге и в трагедии Марло договор заключался на срок в двадцать четыре года, в течение которых черт был обязан выполнять любые желания Фауста. В догетевских трактовках сюжета главным был мотив удовлетворения всех желаний — жажда богатства и могущества. Фаусту Гете не свойственно «стремление к ускользающему благу». Им владеет беспокойное стремление постичь смысл человеческой жизни не теоретически, а через собственный опыт и переживания.
Надень парик с мильоном завитков, // Повысь каблук на несколько вершков, // Ты — это только ты, не что иное. — Намек на то, что феодальные монархи, знать и богачи старались выделить себя над массой подданных внешними украшениями, что не мешало им оставаться ничтожествами.
Да, каждый получил свою башку, //
Я б стать хотел большим ученым // И овладеть всем потаенным… — В плане трагедии, намеченном Гете в 1798 г., Гете противопоставил «ясное, холодное научное устремление Вагнера» и «смутное, горячее научное устремление студента». Последний здесь представлен таким, каким мог быть Фауст в начале своих занятий наукой. Что получилось из студента, Гете затем показывает во второй части трагедии (см. акт второй, первую сцену, где бывший студент, ставший теперь бакалавром, снова встречается с Мефистофелем, одетым в платье Фауста).
Сперва хочу вам в долг вменить // На курсы логики ходить. — В речи, обращенной к студенту, Мефистофель довольно точно воспроизводит типичную программу обучения в средневековом университете. Однако после всего, что читатель знает о разочаровании Фауста, прошедшего через все ступени, обозначенные в речи Мефистофеля, очевидна ирония, лежащая в основе этих советов. Мефистофелю заранее известна бесплодность пути, по которому пойдет студент. Характеризуя далее науки, которые надо освоить студенту, Мефистофель, в конце концов, не выдерживает наставительного тона и начинает сам доказывать бесплодность всех наук. Он завершает свои рассуждения известным афоризмом: «Теория, мой друг, суха, // Но зеленеет жизни древо», и в этих словах сказывается нелюбовь самого Гете к метафизике и абстракциям.
Encheiresin naturae (сочетание греч. и лат. терминов) способ действия природы.
В редукции понатореть… — В логике редукция означает сведение понятий к основным категориям.
Erltis sicut Deus, scientes bonum et malum. — И будете, как бог, распознавать добро и зло (лат.). Выражение взято из Ветхого завета (кн. I, Бытие, гл. 3, стих 5), Эти слова дьявол-искуситель в образе змия говорит Еве, советуя вкусить плод с древа познания добра и зла.
Чтоб к небу подняло нас, как пушинку. — Здесь комментаторы видят намек на воздушный шар братьев Монгольфье, произведших его пробный полет в 1783 г.
Сцена принадлежит к числу ранних и написана не позже 1775 года; входит в состав «Пра-Фауста», где речи студентов написаны прозой, создающей контраст с стихотворным строем исполняемых ими песенок. В «Фрагменте» 1790 года вся сцена переписана в стихах, но с сохранением живых разговорных интонаций.