Собрание сочинений в девяти томах. Том 3. Планета бурь. Фаэты
Шрифт:
– Напротив. Несомненное творение разума, но только земного, что я и постараюсь доказать самым доскональным исследованием.
– Ты так уверен, что земного?
– Бесспорно, ибо у науки пока нет никаких оснований полагать, что разум существует еще где-либо, кроме Земли.
Даль, опустив руки, с немым укором смотрел на брата, самоуверенно дымившего трубкой и вещавшего непреложные истины.
Эльга Сергеевна, воспитанная в почитании авторитетов, в числе которых был и профессор Петров, преданно смотрела на него, стараясь, чтобы Далька заметил это.
Таня отвернулась. Ей
Глава четвертая. Мистификация
Когда поздно ночью братья вернулись домой, Галактион Александрович, сердито пыхтя трубкой, расхаживал по кабинету и отчитывал Дальку:
– Мало того, что ты легкомыслен и упрям, только этим я могу объяснить твою бездумную выходку с ключом и спичками, вдобавок ты еще и лишен всякой политической прозорливости. Не хочешь видеть пружин, движущих политическую жизнь на Западе.
– Какие уж там пружины, – усмехнулся Далька. – Здесь механизмы хитрее. Нашим специалистам по полупроводникам стоит разобраться.
– Прежде всего разберемся мы, археологи. Археология ныне включает в себя все науки! Ты правильно вспомнил о полупроводниках. Уже в наше время нет ничего невозможного в создании звучащего и показывающего под влиянием местного нагрева устройства. Прискорбно, что зарубежные достижения в этой области опять-таки были использованы для дезинформации.
– А тебе не кажется, Галь, что аппарат с нагреваемым кубом нечто вроде фонетического словаря? Каждому изображению должен соответствовать звук неведомого языка?
– Пока что мы слышали один прерывистый свист и видели одно изображение. Притом не какого-нибудь неведомого существа, а человека. Мистификаторов прежде всего должно упрекнуть в отсутствии фантазии. Неужели не могли нарисовать вместо банального человека какое-нибудь чудовище?
– Я все время думаю: надо найти такое переключение, чтобы появился другой звук и другое, соответствующее ему изображение.
– Мне уже доводилось говорить тебе о воображении и мнимой действительности.
– А я все-таки… – начал было Даль, но рассерженный Галактион Александрович объявил, что настало наконец время и для сна, и ушел в свою комнату.
Утром Галактион Александрович был удивлен, что Далька не увязался с ним в лабораторию. Профессор зашел за Эльгой Сергеевной, жившей в соседнем доме, чтобы вместе с нею пойти в научный центр. Ключ от лаборатории был у нее.
Смущенная Таня на мгновение выскочила в переднюю, где, не раздеваясь, дожидался со шляпой в руке Галактион Александрович. Она простилась с ним, потому что сегодня уезжала в Томск, и извинилась за вчерашнее. Ей очень хотелось спросить о Дальке, но она так и не решилась.
Даль вышел из дома раньше брата и отправился прямо в Кибернетический центр к академику Леониду Сергеевичу Песцову.
Леонид Сергеевич Песцов был замечательный человек, ученый нового типа. Еще не старый, статный, высокий, спортивного склада, прекрасный теннисист и шахматист, великолепно знающий художественную литературу – так говорили о нем. Шестнадцати лет он поступил в
Академик Песцов был прост и доступен для всех. Ничего не стоило попасть к нему в кабинет. Не было ни секретаря, ни вахтера. Он радушно встал навстречу Дальке, оказавшись едва ли не на голову выше его.
– Петров? Петровых на свете много. Уж не брат ли нашего профессора Петрова Галактиона Александровича?
– Брат, – усмехнулся Даль, – в порядке полной противоположности.
– Полной противоположности? – переспросил академик, усаживая гостя. – Это уже интересно. Тоже археолог? Историк?
– Пока все еще студент – томский политехник.
– Томский политехнический? Прекрасный вуз! Кузница выдающихся людей, в частности, в области кибернетики и математики.
– Вот насчет кибернетики я к вам и пришел.
– Будущая специальность? – испытующе посмотрел Песцов.
– Совсем нет. Сам еще не знаю, что буду сооружать. Мечтаю переделывать Землю. На слой вечной мерзлоты, покушаюсь.
– Славно. В глобальном, значит, масштабе? А кибернетика тут при чем?
– Я хотел спросить, Леонид Сергеевич, можно ли создать такой кибернетический словарь, чтобы он произносил слово и воспроизводил на экране его понятие?
– Отчего же нельзя? Можно. Только зачем?
– Это другой разговор. Скажем, для того, чтобы ввести в заблуждение весь мир. Придумать неведомый язык и изобразить его слова на экране электронного словаря. Или… если такой словарь имеется, то может ли ваша кибернетическая машина, пользуясь этим словарем, перевести на русский язык рассказ, произнесенный чужой машиной на чужом языке?
– Что-то я вас не пойму, дорогой глобальный преобразователь. Вообще машинные переводы возможны, но…
– Вы знаете, конечно, что к вам сюда прислали найденные в «Черном Принце» муляжи, оставленные там для дезинформации.
– Ну, ну, допустим.
– Мне вчера случайно удалось выяснить, что дезинформация зашла так далеко, что мистификаторы, как говорит мой брат, профессор Петров, сделали не картонные, а кибернетические муляжи, даже говорящие и показывающие.
– Любопытственно. Предание свеженькое, но… с душком. Не так давно привелось мне видеть фотографии современного «неандертальца», снятого на кинопленку на севере Калифорнии, так называемого бигфута – «большеногого» в русском переводе. Его след вдвое больше нормального человеческого. Восьмидесятый размер! Экспертам из Голливуда был задан вопрос: можно ли сделать комбинированные съемки, чтобы получить на кинопленке существо в два с половиной метра ростом, первобытную такую девицу в шерсти, идущую по лесу легкой походкой с раскачиванием быстрее олимпийских бегунов? Голливудские эксперты ответили, что сделать такой кинотрюк можно… за два миллиона долларов. Недурно? И что же? Американцев, в том числе и многих ученых, это вполне удовлетворило. Они рассудили, что не найдется безумца (или бизнесмена), который решился бы ухлопать такую уйму денег, чтобы сделать кинотрюк во имя легкой мистификации. Вы тоже упомянули о мистификации…