Собрание сочинений в пяти томах. 2. Восхищение
Шрифт:
Потом сообщники вернулись, подняли носилки и пошли обратно. Несколько сот народу, столпившегося у кофейни, следило, как медленно вдоль берега удалялась кучка нахалов, пока не свернула
7
Какой был ветер! Он вырывался из под земли, подбрасывая чудовищную тяжесть снега. С корнем взлетали сосны и целые леса их. По широченным прогалинам льды без удержу сползали на деревушку. Но сквозь неслыханную метель не проникали ни треск ломаемых построек, ни вопли задавленных
Ивлита, закопавшись в сено, лежала, сколько времени, часы, месяцы, тысячелетия, неизвестно,
Или взрывы только предшествуют смерти, а сама приходит неслышно? Вероятнее последнее. Крыша больше не пробует улететь, никто не хлещет стен. Почему так тихо, лучше бы снова грохотала буря, лучше все, только не молчание. Что за пытка: ждать последних минут
Но Ивлита не умерла. Впрочем, усвоить этого она и не смогла, если бы теплый воздух, проникший в щели сарая, не обдал ее воскресительным изнеможеньем. Ивлита успокоилась, уснула, а пробудившись, долго не могла понять, где находится; пока в ее разуме не объявились обстоятельства дня, когда Лаврентий ее унес, неистовство и проклятия родителя, и прерванная наступлением весны, кажущаяся отжитой, ее и лаврентиева любовь. Что с отцом? Кто смотрит за ним? И где Лаврентий?
О, если бы гибель освободила ее от колебаний и неизвестности! Но равнодушно допускала Ивлита, и это не оставляло ни малейшего осадка, что Лаврентий мог ее бросить за ненадобностью, быть погребен под льдами, или просто ушел по делу. Важно ли это для Ивлиты? И она повторяла с настойчивостью: нет, ей все равно
Там, дома, полная восхищения, она совсем иначе представляла себе любовь. Разве это воображаемое событие могло окончиться расстройством сил природы? Опасность могла ли получить доступ к счастью? И главное, разве явление, которого приход она предугадывала, не было такого же порядка, что деятельность гор и вод, то есть бесконечным? А сие образовавшееся удовольствие может и занимательно, но иным, неудачной подменой цели, ложью, которой Ивлита поверила столь глупо
По ее телу ласки прошли вместе со стужей. Наступила весна, необходимо приветствовать ее, вернуться к обыденной жизни, в ожидании истинной любви. Из грязного закута, где Ивлита слишком долго томилась обманываемая, спешить в затейливый дом. Поймет ли ее отец? Простит ли? Разумеется. И хотя ее шея не забыла тисков, думала Ивлита о бывшем лесничем без трепета
Рычанье Ионы, одного из деревенских, о котором Ивлита только и знала, что ему, потерявшему ногу во время охоты на медведя, теперь приходится поневоле мочиться стоя, тогда как горцы делают это присев, не иначе, привело ее окончательно в себя. “Похабная девка, извергал тот, ну что, принесла нам счастье незаконным спаньем? Завлекла к себе Лаврентия, чтобы утолить омерзительную похоть? Одолела красотой ебаной? Думаешь, со смертью связана, так управы на тебя не будет? На защиту любовника надеешься? Но и его подвела под выстрелы. А мы то, дома то наши?”... Он надвигался, встав на дыбы и ворочая лапами. “Ну, дело твое простое, не венчана, так и вдовой быть у тебя нет права. На общее наше пользованье, известно тебе? Со всякой разбойницей полагается, а с тобой и подавно. Ну же, блядь”...
Отходить было некуда. Ивлита не испугалась, только силилась вникнуть в смысл слов Ионы. Опять поношенья. Но действительно, он прав, она сама думает так же. Непростительны хулы на восхищение, в которых она повинна. Значит буря ее пощадила, чтобы отдать Ионе. Но не все ли равно?
И когда Иона полез, Ивлита ничего не сделала, чтобы защититься. С полным безразличием смотрела она на зверя, а потом отвела глаза и задумалась. Конечно она виновна. Не мечтала ли от зари до сна и во сне о Лаврентии? Не ежедневно ли выспрашивала о нем зобатых? Но разве нарочно содеяла? Разве заслужила унижения и нужду без конца? Разумеется нет, но это будет длиться как долго?
Однако Иона, нагнувшись над Ивлитой, поднял юбки, увидел ее невыносимую красоту, оробел, поковырял в носу, и пристыженный захромал прочь. Ивлита погрузилась в ожидание нового гостя, но никого не было. Тогда она решилась идти домой. Но не успела переступить порога, в нее полетели камни: “Не жалейте ее, кричал горцам Иона, из за нее беда, нечистой. Спать с ней даже нельзя, околдует”. Один из камней ранил ее в голову. Ивлита захлопнула дверь и принялась заваливать всем, что нашла вокруг. Камни не долго стучались в дверь и стены. Со стуком затихла и ругань
Упав, уже не в силах удержаться от горечи, Ивлита кричала, билась, рвала на себе волосы. Только теперь уяснила насколько увязла в людской гуще и что человечество кал земли
И снова к родителю вернулись думы. Он один мог быть отрадой. Отец, в тени которого прожила хрустальную жизнь. Его не станет и все обнажится, окажется пустыней. Одних людей влекут люди, других вещи. Адмиралы садятся на цветы, а семена падают и произрастают. У Ивлиты никого не было, нет и не будет, кроме отца. Ивлита плачет
Несчастья объясняются просто разлукой с ним, не другими причинами, найденными раньше. Вернуться поэтому, и как можно скорее. Лучше быть побитой, чем медлить, смерть от разлуки горше всякой иной
Ивлита разбросала мебель, распахнула дверь и выбежала. Небо было таким голубым, а солнце ласковым, растительность свежей и пахучей, что жалобный вид погромленной деревушки был незначительной мелочью. С высот, никогда не садящийся на деревья жаворонок сыпал трель вечного повторения
Ивлита обернулась, чтобы направиться к дому, бежать, бежать... Но вид кружевной постройки был настолько неестественен, даже издали, что Ивлита одеревенела. Башня второго этажа попрежнему возвышала плоскую кровлю, но висела в воздухе. Ни верхнего этажа, ни нижнего не было. Пригорок был не пригорком, а горой изо льда и лед этот скомкал службы, теперь смешные и жалкие, то осевшие, то вовсе распластанные. И забавное, казалось бы, зрелище полно было нестерпимого ужаса
Ощущение весны, деревушки и стоявших поодаль горцев исчезло, сменилось ощущением бега и Ивлита очнулась только там, где некогда находился двор. Но что сталось с оградой, за которой Ивлита выросла и прожила жизнь, которой больше не будет; знавала счастье, которого не вернуть. Осколки, развалины. Ивлита карабкалась по завалу, закрывала глаза и открывала, и опять, в надежде найти пощаженным что либо
О родителе сперва не подумала. Не могла допустить и мысли об его присутствии здесь, среди хаоса. Но странный предмет, полузасыпанный снегом, возбудил ее любопытство. Ивлита подошла и всмотрелась. В снегу дремал и покоился погребенный ее отец