Собрание сочинений в пяти томах. Том 5

О.Генри Уильям

Она уснула, и ей приснился сон.

Она одна в большой комнате. Слышит, как звонит дверной звонок, но звуки шагов у двери удаляются и прерываются. Комната какая-то странная, она хочет получше ее разглядеть. Останавливается перед зеркалом, видит в нем свое отражение. И вдруг, о боже! — видит себя маленькой девочкой, сидящей за белым фортепиано: глазки широко раскрыты от любопытства, темные кудряшки на головке спутались.

Она слышит, как входная дверь перед лестницей захлопывается, а ворота открываются и закрываются. Она начинает ходить по комнате, играть с куклами и картинками и, кажется, довольна всем и счастлива.

Она

одевает и раздевает свою куклу, разговаривает с ней, утешает и укладывает в кроватку. Видит окно в комнате, но во дворе растут большие деревья, их ветвь из-за сильного ветра все время стучит по углу дома и от этого странного звука ей становится страшно. Вдруг она видит, как открывается дверь кладовки, на нижней полке стоит множество бутылок самой разнообразной формы. Она пододвигает стул к полке, забирается на нее. У всех бутылок внутри какие-то разноцветные жидкости, а в некоторых пробки очень легко открываются. Она лижет две пробочки. Одна оказалась сладкой и приятной, а другая — горькой и невкусной. Одна бутылка, которая была наполнена чем-то очень похожим на воду, вдруг выскальзывает у нее из рук и разбивается на полу. Жидкость проливается, дымится, пузырится, становится зеленой, и от нее поднимается горячий едкий пар. Девочка слезает с полки, чувствуя себя ужасно одинокой, и ей становится страшно. Она несколько раз громко зовет: «Мама, мама!», но в доме все тихо. Девочка бежит к двери. Вдруг она слышит, что кто-то или что-то скребется под кроватью, она, закричав от страха, принимается колотить кулачками по двери, звать маму. Но никто на ее зов не отвечает. Малышка со страхом прислушивается, ползет к кроватке, где лежит ее кукла, и, забившись в угол, крепко обнимает куклу и хнычет. Сердечко у нее сильно бьется в груди, она испуганными глазами смотрит на черное пространство под кроватью.

Потом она видит красивую красную коробочку на столе, и любопытство ее преодолевает страх. Она открывает коробочку и видит в ней забавные палочки с маленькими круглыми головками на кончиках. Девочка играет с ними на полу, строит маленькие свинарники с заборчиками и домики.

Она пытается поменять позу, но когда ее пятка прижимает одну маленькую палочку, через мгновение большое пламя устремляется вверх, охватывает все ее платье, а она с громким криком бросается к закрытой двери, вся превратившись в горящий факел, переживая агонию боли и ужаса.

* * *

Миссис Жасмин проснулась и, словно опомнившись, быстро соскочила с кровати. Ее дети спокойно играли на полу, и она, подбежав к ним, схватила их на руки и стала благодарить Бога за то, что этот дурной, страшный сон прошел. Как ей хотелось, чтобы сейчас кто-нибудь оказался рядом с ней, чтобы она могла ему рассказать обо всем, чтобы ее пожалели. В трех кварталах от нее жила ее лучшая подруга, которой она доверяла все свои тайны, миссис Флаттер. Этот сон произвел на миссис Жасмин сильнейшее впечатление. Она торопливо надела шляпку, плащ и сказала детишкам: «Дети, ведите себя хорошо. Ждите, я скоро вернусь».

Она вышла, закрыла дверь на ключ и поспешила к миссис Флаттер.

Вот и все.

Как ей удалось попасть в цель ^{62}

(Перевод Л. Каневского)

До

того, как тень соблазна упала на их тропинку, во всем Хаустоне не было более счастливой супружеской пары, чем Джордж У. Сент-Биббс и его жена.

Удивительно, как только появляется искуситель, то его тень непременно падает на чью-то тропинку, не так ли? Кажется, искуситель настолько хорошо знает свой бизнес, что никогда не подходит к такой тропинке с другой стороны и не выбирает для своих действий облачный денек. Но мы отступаем от главного.

Сент-Биббсы жили в удобном, элегантно обставленном коттедже, и все необходимое они могли получать в кредит. У них были две очаровательные девочки — Долли и Полли.

Джордж Сент-Биббс любил проводить время в фешенебельном обществе, а его жена была во всех отношениях человеком домашним, она даже заставила его переехать в Хаустон, надеясь, что там у него не будет возможности потрафлять своим вкусам. Тем не менее, Джордж все равно ходил на всевозможные презентации и все такое прочее, оставляя всегда жену одну дома.

Однажды вечером должен был состояться большой праздник высшего света, организуемый «Лигой бизнеса и дочерьми уцелевших после объединения с конфедерацией».

После того как Джордж отправился туда, его жена, поглядев на себя в маленькое зеркальце, сказала себе: «Могу поставить целый доллар, что на этом балу не будет ни одной дамы и наполовину такой хорошенькой, как я, стоит мне как следует принарядиться».

Ее осенила одна идея. Она позвала горничную, велела принести чашку горячего чая, потом, надев великолепное вечернее платье, она приказала горничной приглядывать за Полли и Долли, вышла на улицу, села на трамвай и отправилась на бал.

Джордж на балу наслаждался, как только мог. Все фешенебельные сливки были там, сладострастная музыка плыла по залу, воспламеняла, зажигала всех, и под ее воздействием чопорные взгляды смягчались, в них начинала говорить любовь, нежность, ну и все такое прочее.

Среди гостей был виконт Каролюс де Вилье, знаменитый французский дворянин, который был вынужден покинуть Париж из-за какой-то политической интриги и теперь работал на какой-то крупной ферме по выращиванию клубники возле Олвина.

Виконт стоял возле портье, ковыряясь в зубах, когда в зал вошла миссис Сент-Биббс.

Джордж, увидев эту картину, удивленно воскликнул: «Клянусь святым Иерусалимом, да это же Молли!»

Опершись на какой-то вельветовый мешок возле двери, он наблюдал за парочкой. Миссис Сент-Биббс явно была первой красавицей бала. Все толпились возле нее, а виконт, элегантно изогнувшись, о чем-то увлекательно ей говорил, обмахивая ее, вместо веера, старой газетой, а она вся сияла, любезно улыбалась ему. С ее губ просто потоком лились остроумные замечания, легкие шутки, убедительные, точные замечания.

«Боже мой, — говорил себе виконт по-французски, не отводя от нее своих восторженных глаз, — очень хочется узнать, кто же она такая, эта дива?»

За ужином миссис Сент-Биббс была душой всей компании.

Она вела остроумнейшую беседу со всеми самыми блестящими умами, собравшимися за столом, совершенно затмевая самых больших острословов города; легко беседовала с врачами, отлично владея их профессиональным жаргоном, и даже без заминки ответила на вопрос одного человека, сестра которого посещала университет штата.