Собрание сочинений в пяти томах. Том 5
Шрифт:
В программу было включено несколько новинок. Поза Трилби на спине у лошади, танец юбок на ней, а также еще танец змеи и тому подобное. Карнавал на воде, демонстрация прыжков в воду с высоты и прочие водные развлечения — это последняя мода в цирковом искусстве. Все происходит на настоящем озере, если использовать фразу из газеты: сорок два фута в ширину и шесть в глубину.
В зверинце есть еще несколько совершенно новых животных, в частности несколько слонов, которые довели общее число их стада до двадцати четырех.
Этнологический конгресс продолжил свою работу, и те, кто видели цирковые представления на больших ярмарках, проявят особый интерес к таким развлечениям, которые привлекают разношерстную толпу любопытных людей. Акробатика, воздушные полеты, прыжки на высоких трапециях — все это поистине превосходно, а если еще учесть конные достижения сестер Микс, особенно когда обе они гарцуют на
Не менее захватывающе и представление на манеже, в котором участвует целое стадо слонов, среди их номеров и исполнение кадрили. Это — блистательное представление и, если снова использовать удачную фразу газетчика, это — сборище панорамных по масштабу новинок, хотя в них и немало старого. В результате публика покидает шатры с большим удовлетворением, не сожалея о том, что они напрасно потратили свои деньги.
Замечания по поводу Дня благодарения {65}
(Перевод Л. Каневского)
Очень многие люди, которые весьма скептически воспринимают другие темы, безоговорочно проглатывают все, что говорится о Дне Благодарения, даже не помышляя проанализировать достоверность такого праздника.
В самом Хаустоне полно людей, которые будут сегодня сидеть за праздничным столом, набивать себе желудки жареной индейкой с подливкой, но они абсолютно не способны ответить даже на самый невинный вопрос по поводу происхождения этого общенационального праздника.
Соединенные Штаты — единственная страна в мире, у которой есть Национальный День Благодарения в память о каком-то особом историческом событии. Среди первых переселенцев в нашей стране, за исключением тех, кто изобрел коктейли, были отцы-пилигримы. Это была благородная банда религиозных энтузиастов, которые прибыли из Англии в Америку на паруснике под названием «Мейфлауэр» («Майский цветок»), также назывался и знаменитый сорт мыла.
Им сильно повезло, благодаря быстрому переходу под парусами они добрались до Америки еще до Дня Благодарения. Они высадились в Плимут-роке, где их встречал достопочтенный Ф. Р. Лаббок, который и обратился к ним с приветственным адресом. Был холодный, ветреный день, который не располагал к речам.
Эту героическую маленькую банду изгнанников стали в Англии называть пуританами, что во Франции равносильно аболиционистам. Когда все они стояли на унылом, неприветливом берегу, дрожа от холода на жгучем ветру, капитан Майлс Стэндиш, человек самого отважного сердца и самого веселого темперамента во всей команде, сказал:
— Послушайте, ребята, может, перестанете клацать зубами и дрожать в коленках? Никто, по-моему, из вас не похож на таких, кто прежде хочет принять резолюцию, а уж потом что-нибудь поджечь. По-моему, все вы довольно веселые нормальные ребята…
Среди наиболее знаменитых членов этой банды были Уильям Брэдфорд, Эдвард Уинслоу, Джон Олден, Джон Карвер и Марк Антони, племянник С. Сьюзан Б.
По обычаю истинных американцев, они не проторчав на земле и получаса, сразу же отправились на сборище, чтобы избрать губернатора.
Джон Карвер послал по кругу шапку, собрал в нее голоса и в результате был избран.
— А теперь, — продолжал уже губернатор Карвер, — я объявляю, что следующий четверг будет Днем Благодарения.
— На кой черт? — спросил капитан Стэндиш.
— Вот тебе и на, — возмутился губернатор, — да его можно найти во всех школьных учебниках, во всех исторических книжках.
Губернатор Карвер назначил комитет с капитаном Стэндишем в качестве его председателя для исследования страны.
Капитан Стэндиш побрел во главе группы своих сторонников по глубокому снегу, а другие тем временем приступили к работе по строительству примитивных укрытий с помощью бревен и сосновых веток. Вскоре капитан Стэндиш со своей группой вернулся, а за ним шел, не отставая ни на шаг, большой, цвета красного кирпича страшный индеец, который все время повторял при каждом своем прыжке через глубокий снег «Ву-уу-вуу-ху!»
Губернатор Карвер пошел навстречу этому простодушному дитяти лесов и обратился к нему с такими простыми словами:
— Послушай! Я — большой белый вождь. У меня большие ружья. Ты убил моих солдат, я буду стрелять в тебя, соображаешь?
— Я просто очарован встречей с вами, губернатор, — сказал индеец. — Меня зовут Массасуа. Я тоже — большой вождь. Мой вигвам вон там, — он указал жестом руки куда-то на юго-восток. — Я только что вернулся из похода, истребив племя Гу-Гуз. Вы, губернатор, наверное, не слыхали, но кошка вернулась, значит, пора заключить мир.
Губернатор Карвер пожал руку Массасуа и сказал:
— Добро пожаловать, трижды добро пожаловать на наш новый, открытый нами континент, сэр. Полковник Уинтроп, протяните свою дружескую руку мистеру Массасуа.
— Нет уж, спасибочки, пусть ему пожмет кто-либо другой, — сказал полковник Уинтроп, — если вам не все равно.
Массасуа сел на свое место на краешке одеяла, расстеленного на снегу, и колода карт была перетасована.
Два часа спустя отцы-пилигримы выиграли у индейского вождя 200 шкур буйволов, 100 лисьих шкурок серебристой лисицы, 50 шкур оленей, 300 шкурок выдры и 150 шкур бобров, пантеры и норки. Это была поистине шкурная игра.
Позже губернатор Карвер поставил на ожерелье из раковин, сделанное Массасуа с помощью его дочери Присциллы, стоимостью двадцать семь долларов, но проиграл на восьмерках и трешках.
Лонгфелло в своей прекрасной поэме описывает, что произошло потом:
(Далее идет текст поэмы.)
ПАРОДИЯ НА БАЛЛАДУ ЛОНГФЕЛЛО Из отеческой палатки, Мягко по земле ступая, Не идет, а выплывает Присцилла, девица-пуританка. Так робка и так покорна Эта дивная голубка, Не Присцилле ведь перечить Строгим приказаниям отцовским. Оторвав свой взор от карты, От игры забавной в покер, Массасуа устремил его на дочку, Этот смелый вождь Томманов И бесстрашный, словно лев. Вот прыткая, косуля словно, Несется Кучи-Кучи, пантера, Стрелы быстрее, Шипит, раскручивает кольца Змея гремучая Бубаззи В чаще колкого сумаха. Подошел храбрец Массасу К своим зверям-атаманам, И вскочил на быстрого Трибли, И умчался в беспредельность. Мчался он через сугробы, На скаку валил он ели, Пробежав немало милей, Наконец, он оглянулся, — Видит, а Присцилла рядом, Ни на сажень не отстала, Мчит чрез снежные пространства, А за ней бегут все звери. Вот она — на тропку справа, На себя уж не похожа, Взгляд ее такой голодный, В нем огонь большой надежды Встретить храбреца мужчину, Чтобы стал ее он милым. И тогда вождь Массасуа, Вождь отважнейших Томманов, Заорал так громко-громко, Пробудил сову Виз-Куссу И Кат-Кью-Ву енота, Переполошил всех змей в чащобе. И исчез тогда Массасу, Быстрый, как стрела из лука, Он летел, земли касаясь, Только на больших вершинах, Он бежал, бежал из края, Где живут пуритане, пилигримы, И бежал он от Присциллы, Убежденной пуританки. И бежал он от Присциллы, Не давал себя погладить И назвать себя любимым, Не подставил ей затылок Так Массасу, индейский воин, Сбросив четырех тузов картонных, Кинулся бежать в пространство, Запуганный девицей. Не сорвал Массасу банка, Проигрался он нещадно, На восьмерках и на тройках. И теперь до сороковки Жил он рядышком с Присциллой, Пуританкой и девицей. [38]38
Перевод Л. Каневского.