Собрание сочинений в пяти томах. Том второй. Дорога ветров

Ефремов Иван Антонович

Обернувшись, я оцепенел от неожиданности: Эглон летел, широко расставив руки, вниз головой по склону. В нескольких метрах ниже склон обрывался отвесной стеной в сухое русло, и у меня мелькнула мысль о гибели старого товарища. Но Эглон задержался на ничтожном выступе песчаника в двух метрах от бровки обрыва и поднялся невредимым, даже не разбив очков. Правда, ушибленная рука потом долго у него болела, по не помешала работать так же энергично, как и раньше.

Напуганные происшествием, мы стали подвигаться осторожнее.

Спустились на самый край обрыва, нависший над руслом. Здесь, наискось уходя в песчаник нижним концом, лежала огромная белая кость, расколотая

на четыре куска. Одного взгляда на нее было достаточно, что бы признать бедро зауропода, то самое, о котором мечтали мы позавчера. Оно было больше, чем бедро скелета громадного диплодока, слепок которого стоит в нашем Палеонтологическом музее. Самоуверенность Андросова оправдалась.

С большим трудом мы вытащили куски кости на гребень, откуда их должны были донести на руках до лагеря рабочие. Я прошел немного дальше по бровке обрыва и обнаружил в песчанике две бедренные кости утконосого динозавра, а Эглон нашел третью. Мы решили отложить их выемку на следующий день, а сегодня проехать на «Дзерене» вдоль края плато бэля за останец «Первый» чтобы взять несколько находок Эглона. Громов с Данзаном поехали на «водяной» машине к колодцу чтобы осмотреть красные отложения ниже бэля. В Северо-Западной котловине ветер был еще сильнее, чем у нас в Главной. Помогая Эглону, я рубил большим зубилом песчаник, оконтуривая кости, а Орлов заворачивал пакеты, яростно борясь с ветром, рвавшим из рук бумагу.

Мы провозились в котловине до сумерек едва-едва успев окончить работу, и быстро понеслись назад. Съехали вниз в сухое русло по следу «Смерча», но этот след вел поперек русла, и мы попали куда-то в восточную часть лабиринта. Как выяснилось потом, сюда приехали Громов и Данзан на обратном пути от колодца.

Стемнело. Мы попытались найти нужное русло, но без успеха. Я распорядился вернуться знакомой дорогой назад, выбраться наверх, на плато, и оставить там машину до утра. Сами же мы пешком напрямик должны были быстро пройти к лагерю. Однако, пока возвращались, наступила полная темнота осенней безлунной ночи. Тут-то, как говорят буряты, и «получилась беда».

Ориентироваться в лабиринте обрывов и ущелий оказалось невероятно трудно, хотя мы и знали точно направление к лагерю. На черном плато не было видно почвы на расстоянии шага. Внезапно Орлов и Пронин покатились с пятидесятиметрового обрыва в черную пропасть ущелья и лишь случайно удержались на краю, вцепившись в какие-то кустики. Это деморализовало всех. Теперь мы двигались, приготовившись ко всему. Особенно было неприятно спускаться ощупью с крутых и высоких обрывов, судорожно нащупывая под собой опору, или искать пути, упершись в отвес противоположной стены ущелья…

В лагере вспыхнул свет — Андросов зажег фары «Дракона», донеслись выстрелы. Там явно беспокоились о нас и показывали направление, но оно было и так нам известно. Нужны были фонари. Мы пытались искать путь при мгновенной вспышке спички, сразу гаснувшей на свирепом ветру. Я оступился в промоину и ободрал бок. Позади раздался тупой удар падающего тела и болезненное ворчание. Мы перешли уже третье ущелье, и до лагеря оставалось километра два — по нашим темпам не меньше чем полтора часа пути. Бесчисленные ямы и промоины измотали нас окончательно. Тут подоспела подмога: «батареец», а за ним Андросов прибыли на наши голоса с фонарями. Много ли света от простого карманного фонарика с батарейкой? Однако этот свет сослужил прямо-таки неоценимую службу — мы перестали падать, страх миновал. Быстро был преодолен самый крутой спуск, и через полчаса мы были в лагере, но потом еще долго переживали случившееся.

К часу дня второго

октября мы погрузили все тщательно упакованные коллекции и убрали лагерь. Больше двух с половиной тонн интереснейших находок мы увозили из этой безвестной котловины. Но ценнее всех находок было само открытие этого громадного кладбища динозавров: теперь, после тщательного обследования части красного лабиринта, мы знали, что множество скелетов залегает здесь в глубине обрывов с очень хорошей сохранностью костей, внешне напоминавших современные кости, выбеленные для анатомических кабинетов.

Глава четвертая

Останец Цундж

Что такое три далеких?

Солнце спящему далеко,

дом далек коням усталым,

новый год далек для бедных.

Загадка

Три мотора опять наполнили громом Главную котловину. Орлов, складывавший на месте лагеря обо из позвонков динозавра, заторопился в машину. Предстоял подъем на крутой песчаный склон. Полуторки были тяжело загружены, а «Дракон» по-прежнему нес бремя бензовоза. Неистово заревел мотор «Смерча». Андреев, недолго думая, кинулся на штурм склона. Мы следили как ползла наверх его машина, все круче задирая нос, и ход ее становился все медленнее, несмотря на отчаянную «газовку». Мотор сдавал, угрожая заглохнуть. Затаив дыхание, мы смотрели вверх.

Машина едва двигалась, но и до бровки было совсем близко. Еще немного — и передние колеса перевалили. Машина вылезла! Торжествующий Андреев выскочил из кабины и призывно замахал руками.

— Ладно что обошлось, — проворчал Пронин, — я так не пойду, очень круто. Ведь у него передние подшипники в моторе с минуту были совсем без масла. Еще чуть, и подплавил бы…

Шофер сел в кабину. «Дзерен» медленно пошел наискось по склону и вылез легче, чем «Смерч», но с опасным креном — под обрыв.

— Хрен редьки не слаще, — мрачно сморщился Андросов. — Поехали!

С лязгом включился понизитель. «Дракон» устремил свой тупой нос в песчаный склон и… зарылся по ось.

Вторая и третья попытки оказались безрезультатными — мы достигли едва трети высоты склона. Сверху сбежали все на подмогу, но Андросов махнул рукой и повернул «Дракона» вниз по руслу.

Около пяти километров проехали мы вдоль склона, пока он понизился и мы нашли подходящую ложбину. Пришлось подкладывать доски, чтобы тяжелый «Дракон» вышел из рыхлого песка, пересек саксаульник и выбрался наконец на плато бэля. Каждая машина везла с собою по две толстых доски на раме под кузовом. Это простое приспособление давало возможность преодолевать очень трудные препятствия…

Полуторки ждали нас на месте подъема. Мы с Андросовым порядочно запарились и объявили перекур.

Попыхивая козьей ножкой, я рассматривал красный лабиринт Нэмэгэту, снова расстилавшийся передо мной как на ладони. Но теперь его тайна была раскрыта. Правда, еще тысячи обрывов остались неосмотренными — далеко к самому подножию хребта и на восток шли одна за другой желто-красные стены. А вдали едва просвечивал сквозь туманную дымку и совсем неизведанный остров желтых пород у подножия Гильбэнту. На западе у Алтан-улы — еще один. Монголы рассказывали, что там и там встречались кости. Как много нужно осмотреть! В будущем предстоит огромная работа, прежде чем определишь наиболее выгодное для раскопок место. Да и кто знает — может быть, у Гильбэнту или Алтан-улы выходят другие горизонты, с другой фауной?