Собрание сочинений в трех томах. Том 1.
Шрифт:
Так Ираклий Кирьянович «отчитывал» начальника. А тому было приятно, и он делал вид, что позволяет такое только Подсушке.
— Ну-ну, ладно. Опять пробираете. Постараюсь. Постараюсь отдыхать.
Но еще несколько минут Ираклий Кирьянович возмущался тем, что Карп Степаныч не бережет себя для науки. А под конец они оба вздохнули с грустью.
— Карп Степаныч! — обратился через некоторое время Подсушка. — Крупа — это как? Сеют или как?
— Крупа, — поучительно
— Гречневая. Из гречихи? Такая — с остренькими краями?
— Безусловно.
— А манная с юга? Где-нибудь в пределах Палестины?
— Из пшеницы делают. — Карп Степаныч все это знал очень хорошо. — А не с неба падает. Версия. Легенда.
— А… перловая? — немного смущаясь, спросил Ираклий Кирьянович.
— Перловая? — Карп Степаныч поднял брови.
— Да. Перловая.
— Ах, да! Перло-овая! Помню, помню. Перловая… Перловая?
— Да. Перловая, — повторил и Ираклий Кирьянович.
— Перловая… Перл!.. Что такое перл?.. Что-то выскочило из памяти. Я скажу вам завтра. Вспомню. К нашей теме это не относится: лошадь не кормить перлами.
Ираклий Кирьянович теперь уже точно знал: пшено — из проса, гречневая крупа — из гречихи, перловая — конечно, из перлов, а из каких — скажет Карп Степаныч.
«Век живи — век учись», — завершил он размышления по данному вопросу. Затем от вопросов теоретического порядка он перешел к практической работе и доложил:
— Был тут агроном, Егоров. Явился на наше письмо, разосланное по периферии.
— Егоров? Егоров, Егоров… Знакомая фамилия, — Карп Степаныч задумался, что-то вспоминая. А потом сказал как бы про себя: — Нет. Не может быть, чтобы он. Тот, наверно, погиб. Иначе был бы слух.
— Это вы про кого?
— Да так… Вспомнилось. Ну а как он, Егоров-то?
— Ничего. Соображает. По сельскому хозяйству и… вообще. Беседовал с ним — соображает.
— А анкетные данные каковы?
— Совершенно правильно: в анкете человек — весь, — Ираклий Кирьянович достал анкету и, держа ее в руках, объяснял начальнику, сидящему за своим столом, за десять шагов от него: — Та-ак. Из крестьян… Высшее. В других партиях не состоял. За границей родственников нет. Та-ак… Места работы… Интересно! Восемь лет — и все в одном колхозе агрономствует.
— О! Это совсем хорошо! — воскликнул Карп Степаныч. — С наукой не связан, разных там тонкостей в защитах диссертации не знает, а материал давать будет. А из себя-то он каков?
— Положительный… И ватничек на нем…
— Пройдет, — заключил Карп Степаныч и тут же подумал: «Не он».
Ираклий Кирьянович сочинил приказ, а Карп Степаныч подписал. Агроном Егоров назначался на «опорный пункт» в колхоз «Правда».
А через час вошел Егоров. И прямо к Карпу Степанычу:
— Здравствуйте, товарищ Карлюк!
Карп Степаныч вытаращил глаза, открыл рот и, не спуская глаз с вошедшего, взял со стола, не глядя, очки, надел их, снова снял и еще раз надел.
Ираклий Кирьянович за два года совместной деятельности ни разу не видел Карпа Степаныча таким. Он тоже открыл рот и тоже надел очки. Чему удивлялся Карп Степаныч, для Подсушки было не ясно, а сам он удивлялся удивлению начальника.
— При… ветствую… вас, — наконец произнес начальник и спросил после паузы: — Вы?
— Я.
— Филипп Иванович? — И тут он выжал улыбку.
— Филипп Иванович, — ответил Егоров.
— А… как же?
— Да так. Вот пришел.
— И усы… у вас… те же, — уже покровительственно, с улыбкой и склоненной набок головой сказал Карп Степаныч, сложив ладошки на животе.
— И усы, — подтвердил Егоров, погладив их.
И только-только начальник хотел сказать уже готовые слова: «К сожалению, вакантных мест уже нет», как выскочил из-за стола Ираклий Кирьянович и, подражая тону начальника, обратился к Егорову:
— И приказик на вас подписан. Поздравляю! Наука, она…
Карп Степаныч пронзил его взглядом, засопел да еще и пожевал губами в великом недовольстве. Но… податься некуда. Егорову вручили приказ и перечень тем для постановки опытов.
Ираклий Кирьянович ушел за свой стол, съежился там, поник челом над бумагой и ровным счетом ничего не соображал, что сегодня происходит. Дьявольский понедельник!
Филипп Иванович почему-то тоже был сердит. Он нахмурил густые брови, бесцеремонно прошелся по комнате, оглядел стены, остановился перед Карлюком и сказал утвердительно:
— Значит, вы здесь.
— Здесь, — как-то не особенно уверенно подтвердил Карлюк.
— Интересно. Еще не доктор?
— Пока кандидат.
— Итак, я ваш подчиненный.
— Не будем об этом. Мы школьные товарищи. А старое мы забыли. Понимаете, забыли?
— Возможно, — неопределенно ответил Егоров, так что Карпа Степаныча покоробило.
Но он продолжал тем же тоном, с большой выдержкой:
— А завтра вы направитесь к профессору Чернохарову, получите от него две темы для производственного изучения.
— Старый учитель, — сказал Филипп Иванович, задумавшись.
— Наш с вами общий учитель. — Карп Степаныч постучал по столу пальцами и вдруг спросил: — Где же вы пропадали? Не слышно было.