Цивилизация лишь краешком коснулась…Родниться с ней России не с руки.Неверно говорят, мол, не проснулась,Ее задумки свято-высоки.И это благо, что патриархальностьЖива еще и добротой поитИ первозданностью глухую дальность,Где древний сыч на журавце сидит.Стога. И прясла. И сушняк в забазье.И непременно Жучка в конуре.И местный дед Щукарь иль Стенька Разин.Кладбище в поле. Вышка на горе.Нет признаков глобальных изменений.Пасутся кони. Юркий вихрь бежит.Идиллия? От Бога Предзнамение:России жить естественной велит!Она – не город. Не Кобзон. Не сникерс.Глубокий вдох и пожен и небес.В церквушках деревенских плачут лики,В лесных уремах балагурит бес.И вот о чем подумалось невольно:Есенинский-то жеребенок… он«Железку» обогнал… И на привольеСегодня слышу
ржанья перезвон.Не сгубят реформаторы Отчизну,Безбрежье лет глумливцев поглотит,И Сам Всевышний в светоносной ризеНа Вечность Русь мою провозгласит.
Гром над Прихоперьем
Родные, несчастные лицаВстречаю на каждом шагу.А завтра беда не случится?О том утверждать не могу.Унылые долы, селенья,В любую сторонку иди,Увидишь такие «свершенья»,Что сердце сожмется в груди!Крестьяне? Иль смерды? Иль быдло?Отшибло им руки, мозги!Кусаю я горькую былкуИ – дума: смоги… помоги…Чтоб завтра беда не случилась:Грабеж. И пожар… Самогон.Сидит на порожке учитель.– День добрый…– А добрый ли он?Один вот… А школа пустая,Ее уж продали на слом.И прядь задрожала седая.И в высях рассерженно громУдарил.– Господь недоволен.Подамся в монахи, видать,Коль я подчистую уволенИ больше тут нечего ждать.Уже борода вон готоваИ посох дорожный готов.Уйду из родимого крова,Ненужный историк Петров.А гром еще раз прокатилсяПо небу, по тверди земной.– Прости… – я ему поклонилсяИ тоже обжегся слезой.
Пред осенней стужей
Пастух небесный бражничал всю ночь,И дебоширил он, кнутом стреляя,И, травостой дождя чтоб не толочь,Сшибались тучи, искры высекая.И все в округе, позабыв про сон,Под ритмы грома смешанно плясало:Столетний дуб, скирда, станица, ДонИ Разина утес с лихим оскалом!Что это? Преднамеренный шабашНечистой силы пред осенней стужей?И мой, огнем охваченный, шалаш —Похож он на жар-птицу – близко кружитВ прощальном танце: кончена пораБлагоуханных, радых песнопений.Грозит расправой Стенькина гора,Мелькают вспышки, неуклюже тениТолпятся, шебуршат и гонят прочь!Я отступаю в заросли колючек.Напор стихии мне не превозмочь?Не тот, как говорится, выпал случай?Шалаш – мой поэтический приютНа время очарованного лета —Золою стал. Сам торжествует, плут,«Свое пространство» угольками метит.Но я успел с тетрадкой ускользнутьЗа безопасные пределы духа.– Не ты ль отшельник?– Разгадал я суть…Я голоден.– Возьми, браток, краюху.Я тоже вот философ. СторожаИ вы, поэты, сроду были братья,У нас одна житейская межа,Не нитками мы сшиты – крепкой дратвой!Я откусил. И пожевал:– Твой хлебС горчинкою…– В нем полынок и ветер,Отведавши, прозреет, кто был слеп,Глухой услышит звуки, белым светомВозрадуется, кто готовил смертьСебе, прощение – награда мужу,Он от амуровых не спасся стрел,Теперь супруге верен и – не тужит!Так мы стояли на краю земли,И лики наши в сполохах являлись,Как две иконы. Тучи шли и шлиИ небеса от грома сотрясались.И оставался страх. Полночный гвалт.Последняя гроза всегда такая:Хмельно-бурлив ее девятый вал —Но срок его величья истекает.Все стихнет: дуб столетний и утес,Река большая. И душа, конечно.Обнимет Мир Улыбчивый Христос,Заздравные в Руси зажгутся свечи.
«Россия – подворье, кладбища, стожки…»
Россия – подворье, кладбища, стожки,Грачиные орды в заречье,В затишливом плесе от капель кружки,Настигнувший путника вечер.И всюду церква, церква, церква…А чьи в них слезно звучат слова?Не получишь прямого ответа вовек,Заблудишься в диком пространстве,Ударит в глаза ослепительный снег —Нет в мире грубее упрямства.Мать вспомнишь – ее никогда не видал,Жену – а была ли? была ли?И сына… Но он не родился… он ждал…Ничто о нем в мире не знали…Эх, Русь! Эху вечно кружиться, лететьДолинами, стал быть, по взгорьям.А что-то уметь, и хотеть, и иметь?Запьешь… Иль удавишься с горя!То доля счастливых, поющих в ветрах,Кто мало что ведает в жизни.Лишь блоковский мрак и есенинский страхСроднившейся с Небом Отчизны.
«Плохое в жизни повторяется…»
Плохое в жизни повторяется?Как будто сильною струейПласты наноса размываются,А после русло наполняетсяЖивотворящею водой.Не понаслышке это знаю,Не из чужих услышал уст.Коль я отстал, то догоняю,Коль прыгнул со скалы – летаю,Не злюсь, когда карман мой пуст.И тот, кто норовит бедово,Ловчится побольней куснуть,А ветхое выдает за новое,Притом клянется честным словом:«Не пожалею жизнь за суть!..»Отрада наконец наступит.И разойдутся врозь пути.Не свыше ль посланный поступок?Иль подвернувшийся приступок,Который мимо не пройти?Он далеко… потенциальноЕще опасен, но волна(Она всегда с прицелом дальним!),Граненой отливая сталью,И первозданна и сильна,За окоем уносит «быдлость»И суррогатность черствых дней,Худое чтоб навечно скрылось,Взамен такое бы открылось,Что примешь ты душою всей.
Мать
Зимние сумерки. Мать во двореРубит дрова для пригрубка.Щурится месяц в промерзлой дыреВеток, нависли что хрупко.Месяцу странно подглядывать – онДаже чуть-чуть опечален:Хутор-то вон погрузился уж в сон,В сладкие грезы отчалил.Только на этом базу перестук…Что за нужда накатила?Не поддается ей летошний сук…Печку три дня не топила,Матицу иней тайком обметал,В валенке кот угнездился.Сын на просторах России пропал,Видно, с дороженьки сбился.Много молитв прошептала она,Чтобы живой он вернулся.Вон у избы похилилась стена,И журавец вон согнулся.Бабка неловко клюет топором,Силы ее на исходе.Месяц ударился в небо горбом:Быть еще злей непогоде!
А солнышко в окошко шлет приветы
Под брюхом облака пригрелось солнышко,Глядит, прищурившись… Пора вставать?Ледок колючий в ведре на донышке,Колодец окликом встречает мать.Ей, старой женщине, одна отрада:Достать водицы… согреть чайку,А что-то большее уже не надо —Всего досталось ей на веку!
* * *
От Бога, от людей… Им всем спасибо:В могиле муж и сын, а внук в тюрьме.В избе пригрубок, лампа с жиром рыбьим,Поджижек ворох к завтрашней зиме.Почетных грамот на стене семейка,Икона в уголке глядит, скорбя,Кот на коленях дремлет Тимофейка,Суставы исцеляющий ея.Везучее их нет на белом свете,От мяты кипяток хмельней вина.А солнышко в окошко шлет приветы,И верится, что где-то есть страна,Что величают испокон Россией,Великой Русью… Мол, не счесть побед!Старушка в подтверждение б спросила,А у кого? Знать, нужных слов и нет!Да в том она нуждаться перестала,Настал денек, и степлилась душа.С ведра в колодец звездочка упала,Дымок над кровлей, как Судьбы Межа.
«В центре поселка кукушка живет…»
В центре поселка кукушка живет,Рано-ранехонько песню поет,Бомжу Валерию спать не дает.Выполз из кучи гнилых горбылей,Стукнул в окошко: «Матвевна, налей…»Рявкнула баба: «Уё…, дуралей!»Утро с того обозначило лик.Странная птица рассеяла крик.Жизнь потекла без прикрас и улик.Главный герой остаканен, хмелен,Людям и псам улыбается он,Так же в Матвевну «до гроба влюблен!».Доброе сердце у русской вдовы,Вышла. И гостю дала не воды…Вежливо бомж обратился на «вы».Баба душою его поняла,Баба сальца ему с хлебом далаИ удалилась со словом: «Дела».«И у меня…» – как-то тихо сказалИ неизвестно куда зашагал,Всюду его «сокровенный причал».Шутит по-доброму, не пристает.Спрячется в досках, по-детски ревет.Птица ему зоревать не дает.
«Шалаш прислонился к дороге…»
Шалаш прислонился к дороге,Живет в нем убогий Иван.«Купите, – орет, – ради Бога,Татарник!» И лезет в бурьян!Машины проносятся мимо,Вверху пролетел самолет.Шла бабушка. «Че ж ты, родимый,Один тут? Подался б в народ!Тебя бы в селе покормилиИ дали рубаху справней…»«Меня там, – ответил, – любили…Кормили… как кормят свиней…»Старуха вздохнула, спросила:«Колючку почем продаешь?»И их окатило вдруг пылью,А местность ударило в дрожь.Прояснилось снова, затихло.Татарник бесследно исчез.«Куды ж подевался он лихо?» —«Монеткой порадовал бес!»Иван рассмеялся беззубо,Раскрыл он ладонь, дурачок:«Теперь у меня будет шуба…»Но… взмыл золотистый жучок!
«Срубили березу, убили березу…»
Срубили березу, убили березуНа русской исконной земле.И вдруг взбунтовались окрестные грозы,Огнем угрожая заре.Осыпались слезы несчастного леса,И бедно завяла трава.А люди то порознь бежали, то вместе,Роняя полову – слова.Никто не заметил, никто не подумал,Никто не вздохнул тяжело…На жито и сад суховеем подуло,Состарились дол и село.На город обрушилась с неба остуда —Она пробрала до костей!Куда мы несемся? Зачем? И откуда?Кто нынче ответит верней?А завтра? Оно не наступит, возможно,(Разносятся крики: «Круши!..»).Не стало березы родной, придорожной,Лишили Россию души.