Собрание сочинений. Том 3. Non-fiction
Шрифт:
АК: Во время концертов в Свердловске реакция публики на новую программу была неоднозначной. Как реагирует на нее зритель в других городах, не видевших «Наутилус» прежде?
ИК: Во-первых, большинство городов, где проходили недавние гастроли, были отобраны именно по этому признаку, хотя и не все. Во-вторых, прием везде был удивительно хорошим. Я говорю «удивительно», потому что мне самому новая программа не нравится очень во многих чертах, на ней я откровенно скучаю, но люди реагировали очень активно. Может, уже действует имя. Может, началось какое-то другое восприятие… Раньше, какое бы имя ни было, наша публика требовала,
АК: У советской публики так популярно имя Гарри?
ИК: Йес! (Смеется.) Впрочем, каждый концерт – это отдельный разговор. Например, крайне удачные концерты в Вильнюсе [где «Помпилиус» выступал в «триумфальном 1987» – А. К.], возможно, следует объяснять политическими событиями: начало гастролей совпало с началом блокады. Для литовцев тогда приезд советской группы был все равно, что бензина из России привезли… Но тут еще вот что: новая музыка «Наутилуса» явно привязана к существующему сейчас в Западной Европе стандарту. Старая музыка, со всеми ее достоинствами и недостатками, не была привязана ни к чему, кроме собственного хотения: хочу так или хочу вот так. Сейчас же стало все стандартизовано, но в России такую музыку не слишком любят, а на Западе такой музыки слишком много. Так вот, деградировавшие маленькие страны Восточной Европы, похоже, как раз видят основную прелесть жизни в том, чтобы делать все так же, как делают «старшие братья». Раньше у них был «Старший брат» в Москве, – они делали все, как делала Москва.
Теперь он в Бонне или Вашингтоне, и они подражают ему. Поэтому, если кто-то соответствует тамошнему стандарту, то это хорошо – этакий обязательный минимум оксидентального (смеется)… В любом случае, никакой «оголтелости» на концертах не наблюдалось. Да и места все больше спокойные, благополучные, что ли в той же Белоруссии заходишь в магазин и видишь три сорта мяса, самое дорогое за рупь восемьдесят. А они комплексуют, спрашивают: «Как это вы приехали в центр застоя, Белоруссию, из такого демократического Екатеринбурга, из такого прогрессивного Санкт-Петербурга. Слава отвечал, что в Питере, по крайней мере, стало очень чисто на улицах, потому что людям просто совсем нечем сорить. Все тамошние демократы сразу обижаются. Они еще пребывают где-то в 1986 году, то есть они еще борются с кем-то, а не с самими собой.
АК: Я слышал, в Питере группа живет в интересном доме некой коммуной?
ИК: Коммуны там никакой нет, в противном случае, любое рабочее общежитие – это тоже коммуна. Есть двухэтажный железобетонный коттедж, который приобрела студия «Наутилус Помпилиус» на окраине города, в этакой полудеревне. Там проживают – постоянно или в периоды записи, репетиций – все иногородние участники группы, поскольку в составе лишь два ленинградца. Такая неформальная гостиница, куда приходит человек с чемоданом, занимает свой угол, спускается пить чай, коньяк… Никакой коммуны, в славном смысле этого слова, нет и в помине.
АК: А кто следит за порядком?
ИК: Специальный администратор. Он же занимается топкой, приобретением продуктов. Это гораздо удобнее и дешевле, чем всякий раз бронировать гостиницу – меньше головных болей. «Наутилус» постоянно трансформируется: сейчас пятеро на сцене, ты – шестой, седьмой за пультом, восьмой у печки.
АК: Какое количество людей объединяет сейчас это имя?
ИК: «Наутилус» – это, в первую очередь, всегда Бутусов, был Бутусовым и Бутусовым остается. Остальные люди направляют «бутусовскую воду» в тот или иной канал.
АК: Вода принимает форму сосуда?
ИК: До какой-то степени, пока, замерзнув, она не превратится в лед и не расколет этот сосуд. При всех сменах состава основа сохраняется, поскольку именно присутствие Славы делает «Наутилус» «Наутилусом». В целом, постоянно задействовано 10–15 человек, не считая тусовки. В Свердловске это энергетическое облако было более многочисленным.
Тусовка была значительно круче, насыщенней, в ней было меньше людей случайных, больше – связанных одними корнями, одной почвой… Мне кажется, что Слава так долго сражался за свое одиночество, что скоро он его, похоже, получит, не знаю, переживет ли, вынесет ли, когда оно на него свалится?
Pas deux deux
Илья Кормильцев
Илья Смирнов
Марина Тимашева
ИС: Как соотносится судьба «Наутилуса» с тем, что ты когда-то напечатал в «Юности»: «Рок-движение на 90 % состоит из тусовки, не обремененной ни культурой, ни собственным достоинством».
ИК: Я думаю, что судьба «Нау» с этим давним высказыванием соотносится полностью, потому что все говно, которое можно было хапнуть в процессе большой распродажи, которая произошла в прошлом году, «Наутилус» конкретно хапнул. Может быть, он хапнул его меньше, чем какая-то другая группа, потому что в наших действиях в эпоху этих распродаж всегда была какая-то умеренность. Мы все-таки себя сдерживали и в количестве концертов, и в тусовках. Например, что касается участия в тусовках с различным, так сказать, попсовым дерьмом, это у нас длилось всего два с половиной месяца, после чего игрались только сольные концерты или отделения. То есть, понимаешь, мы быстро исправлялись, быстро ловили ситуацию, но все равно говно-то хапали.
ИС: Зато умудрились совершить все ошибки…
ИК: Умудрились совершить все ошибки. Все из возможных. Понемногу, не до такой степени как кто-то, кто фиксировался на одной ошибке, как мономан, но немножко попробовали всего и в равной степени хапнули всего говна, которое можно было. И конечно, мы поимели все: и кругом тусовщиков вонючих, начиная от безымянных и кончая такими, как Алла Борисовна.
ИС: Ты ее тоже относишь к этой категории?
ИК: О-о-о-й… В принципе… ее нельзя относить до конца к этой категории, потому что она – человек, в любом случае относящийся к категории артистов, при всех минусах и плюсах, о которых можно говорить. Но по влиянию, которое она оказала на «Наутилус»… И ведь она с нами не музыку писала, не творчеством занималась… а по тому, что она делала с нами, ее можно назвать просто тусовщицей и достаточно поганой. То есть это ни в коем случае не входит в оценку ее собственного творчества. Человек может писать хорошие песни и разбрасывать сигаретные пачки в собственном подъезде. Это разные вещи. Так что для меня она осталась тусовщицей. Так я ее знал, лично.