Собрание сочинений. Том 4
Шрифт:
– Сам-то рыбачил? – поинтересовался я осторожно.
– Мои деды так рыбачили. Отец рассказывал, и я рыбачил.
Рыбалки лучше, чем в дельте Волги, нет. Там водится до шестидесяти видов рыб. Некоторым везет. Я видел: на квок ловят сомов до десяти пудов весом.
Мы слушали. Он продолжал смаковать:
– Звук образуется при выходе квока из воды. Длина ножа квока должна быть не менее двухсот двадцати миллиметров, ширина – от двух до шести миллиметров, смотря из какого материала: дюраль или дерево.
– Ловить-то на наживку? – уточнил Андрей.
– Конечно, – подтвердил Юрий неторопливо. – Он же хватает все: от утят до червей, ты знаешь.
– И лягушек, – подсказал я.
– Во! Лягушка для него – лучше всего.
– Я попробую обязательно в этой яме на квок, – загорелся наш новый знакомый. – Нож у квока делать деревянный или металлический? – уточнял он, обращаясь к Юрию.
Основательность ответов Юрия меня изумляла.
– Если металлический, то лучше брать титан, а деревянный – березу.
– Юрий, – не утерпел я, – ты так много наговорил, а я не понял, как устроен квок.
– У костра за чаем растолкую, малограмотным, – пообещал новоявленный сомятник.
«Странно, – думал я, когда мы, расставшись с Андреем, возвращались к костру. – Юрий так много знает, но порой обнаруживает удивительную непрактичность».
Вчера, вручая мне вентерь, который купил года два назад, он прочел мне целую лекцию о том, как его ставить.
Я спросил тогда:
– Юра, ты когда-нибудь сам это делал?
– Ты знаешь, – нисколько не смутившись, ответил он, – ни разу в жизни. Руки не доходили, но так попробовать хочется.
2007 г.
Косуля на красном снегу
Оказался я в этой рыбацкой компании, можно сказать, случайно. И, скорее всего, эта история не была бы рассказана, но мой приятель Алексей, пригласивший меня порыбачить, пустил среди своих друзей по кругу с месяц назад мою тоненькую книжку рассказов. И теперь я чувствовал интерес ко мне. Не каждый день с писателем на рыбалку ходят.
Высоченный, со спокойными манерами, пенсионер Андрей Павлович пару раз терпеливо помогал распутывать мне «бороду». И каждый раз жалел, что не взял второй свой спиннинг с безынерционной катушкой. Сгодился бы для меня. Мою приверженность к старой инерционной он раскритиковал, но деликатно так, когда мы были одни. При этом называл меня только по отчеству, без имени. Он-то и начал, когда мы уселись вокруг котелка с наваристой ухой, свой рассказ.
– Владимир, мой сосед по даче, давно приглашал меня поохотиться на кабана. Я все отнекивался.
– Правильно! – подал голос самый молодой из нашей компании, Геннадий, и добавил смешливо, – мово другана, однова чуть не поддел хряк за одно место. Увернулся. Откажешься, пожалуй.
Все промолчали.
Умолк и Геннадий.
Андрей Павлович продолжил:
– Не очень-то мне нравилась его компании. У них какие-то свои дела с районными властями. Там бывшие заводские охотугодья огромнейшие. Теперь все распалось, но дичь и зверье есть. Друзья его молодые, азартные, а охотники никудышные. Никогда не занимались охотой. А теперь это как поветрие.
Накупили новые ружья. Владимир купил пятизарядную «вертикалку».
А я лет двадцать уже на охоту не хожу. Но ружье держу. Старенькая тулка двенадцатого калибра. Когда-то был страстный охотник. От запаха паленого пыжа и сейчас шалею.
Когда после сорока зрение стало садиться, уже не то стало. Какой стрелок, если мушки не видишь? В очках не привык никак. То потеют, то слетают.
Кое-что рассказывал Владимиру про охоту, он и привязался: поехали да поехали. А я, наверное, постарел изрядно. Не только из-за плохого зрения забросил охоту. Стыдно стало. Противоестественно выходить на живое с ружьем, да ещё многозарядным.
Ладно бы в голодный год, есть нечего, а то просто для забавы убивать…
– Зачем же, спрашивает, ружье держишь, если не ходишь на охоту?
– Так, чтобы было, – отвечаю, – я и оформил его без права ношения, только – хранения. Охотиться с ним не могу.
– Ладно, – смеется. – Кто нас проверять-то будет? Там в районе у нас все схвачено. Поехали, а то можно подумать, что кабана боишься.
Ну и загорелось во мне прежнее. Никогда на кабана не охотился. Зуд нашел.
Рассказчик встал, степенно прошелся к общей куче с рюкзаками. Начал рыться в своём. Вернулся с сигаретами.
Все выжидательно молчали.
Андрей Павлович уселся, не спеша, на прежнее место. Разговор продолжать не торопился. Было видно, что рассказывает не из желания удивить слушателей. Заново переживал случившееся.
– Ну, поехали с ними? – не выдержав, спросил Геннадий.
– Поехал, – отозвался рассказчик. – Добрались до домика егеря. Рядом два вагончика стоят. Из одного дым коромыслом. Рядом – снегоходы, сани. Лошади фыркают. Все основательно так.
Сразу у них не заладилось. Отложили охоту на следующий день. Выяснилось, что лицензии на кабанов нет, завтра привезут на косуль. Мне стало не по себе. В косулю я стрелять не хотел. Ладно, думаю, как-нибудь от выстрела уклонюсь.
– Андрей Павлович, зачем же вообще ехали на охоту?
– Я же говорю: кабан не косуля. Сильный противник. Азарт возникает! Сила на силу!
– Да ладно вам! Какая сила? Вы с ружьем, а у него одни клыки… Не на равных…
– Оно, конечно, – стушевался рассказик.
– Генка, не мешай, – урезонил его розовощекий Василий, – что ты как осенняя муха.
Андрей Павлович продолжил:
– Значит, отложили охоту на завтра, а что делать сегодня? Решено было посидеть, хорошенько поужинать. А до того пострелять. Говорят, у всех ружья новые, надо привыкать к ним.