Собрание сочинений. Том четвертый
Шрифт:
В одном из винных погребков Трои он попытался вдохновиться с помощью бутылки вина. Но вместо ожидаемого божественного наития им овладел приступ такой тупости, что он написал:
«В приятный день, столь радостный для нас, горячо желаем вам, чтобы ваша жизнь и впредь была счастливой и веселой всегда, в любое время! Пусть ваше дело расцветает, желаем успеха во всех начинаниях и долгих лет здоровья, и да цветет вечно под вашим окном множество цветов. Горячо желают знакомые, друзья и подчиненные!»
—
К утру его шляпу нашли на плотине шлюза у Клецан. В шляпе лежал клочок бумаги с его адресом и словами: «Не могу!..» Больше ничего.
В конторе пятеро практикантов обсуждали загадочное самоубийство коллеги Пехачека. Говорили вполголоса, с надлежащей дозой скорби, ибо не было уже с ними добродушного, веселого Пехачека.
Появился служитель и возгласил:
— Практиканта Клофанду к шефу!
— Иду!
И шеф сказал ему:
— Пан Клофанда, вы молодой, талантливый человек. Наш управляющий и бухгалтер очень вас хвалят. Вы прилежны и расторопны, скромны, проворны и трудолюбивы.
И так далее, вплоть до: «Вот вам пятьдесят крон».
Когда Клофанда вернулся к своему столу, он был бледен, дрожал всем телом, волосы у него стояли дыбом. Ни слова не говоря, он взял шляпу и пальто и вышел из канцелярии.
Атмосфера загадочности, таинственности и неизвестности сгустилась.
Четверо оставшихся практикантов только покачивали головами.
Клофанда не обладал таким литературным даром, как покойный Пехачек, но это была чистая, нежная и добросовестная душа. Сколько он ни ломал головы — ничего не придумал. Прежде чем удавиться ночью в Годковичском лесу, он сумел сочинить лишь одно:
«Наше горячее желание — пожелать вам самое искреннее поздравление, желающее вам пожелание, которого желают вам знакомые, друзья и подчиненные!»
«В моей смерти прошу никого не винить», — было начертано на клочке бумаги, приколотом к его пальто.
Не успели четверо практикантов обсудить толком загадочную смерть второго коллеги, как появился служитель и возгласил:
— Пана Венцла к шефу!
— Иду!
И шеф сказал ему:
— Пан Венцл, вы прилежны, расторопны, толковы, скромны, проворны и трудолюбивы…
И так далее, вплоть до: «Вот вам пятьдесят крон».
Атмосфера таинственности, загадочности и неизвестности сгустилась еще больше. Дыхание смерти веяло над конторой.
Практикант Венцл вообще ничего не сочинил. Он умер в Кийских каменоломнях близ Праги, вскрыв себе вены на руках. Умер, не оставив после себя ни строчки.
—
— Иду!
Коштяк долго боролся со смертью. Целых два дня он скрывался на Петршине и лишь на третий день бросился со Смотровой башни. Этот уж совсем рехнулся: ему мерещилось, будто его шеф не глава экспедиторской фирмы, а владелец зоомагазина и он должен написать ему поздравление к серебряной свадьбе.
Этим и объясняется, что в записной книжке Коштяка на одной странице была найдена следующая запись:
«Пусть счастливые времена вновь расцветают, пусть серебряная свадьба повторяется из года в год, пусть успехи фирмы блистают, чтоб вы весело наслаждались ими, и тысячи пар голубей, кроликов, крольчат и золотых рыбок имелись в продаже! Желает вам Ян Коштяк».
В конторе «Кобкан» осталось уже только двое практикантов.
— Практиканта Гавлика к шефу!
— Иду!
Сочинив оригинальное поздравление в виде деловой телеграммы: «Кобкан, экспедитор, именины, сердечное поздравление! Знакомые, друзья, подчиненные», — Гавлик зарезался перочинным ножом в уборной Дома представительства.
— Практиканта Пиларжа к шефу!
Последний практикант, оставшийся в конторе экспедиторской фирмы «Кобкан», побледнел. Он смутно угадывал, что за дверьми кабинета шефа кроются причины грандиозной трагедии практикантов, трагедии, которой еще не видывал мир, и что это таинственное, загадочное и неизвестное надвигается на него.
— Практиканта Пиларжа к шефу! — повторил служитель.
Последний практикант поднялся и в отчаянии выкрикнул:
— Не пойду!
Теперь в конторе было уже четыре бледные физиономии: практиканта, управляющего, бухгалтера и служителя.
— Пан Пиларж, — нарушил молчание бухгалтер, — опомнитесь, что вы говорите! В Чехии еще не видывали подобного: чтобы практикант ослушался, когда его вызывает шеф.
— Не пойду, — отчаянно повторил последний практикант, — никуда не пойду!
В дверях появился сам шеф.
— Пан Пиларж, ступайте в кабинет. Я уже дважды посылал за вами.
— Не пойду! — закричал последний практикант. — Сказал, не пойду, — значит, не пойду!
Он принялся отчаянно жестикулировать и вопить:
— Все шли — покойный Пехачек, покойный Клофанда, покойный Венцл, покойный Коштяк, покойный Гавлик. Один я не пойду, никуда не пойду!
Он схватил увесистую приходо-расходную книгу и стукнул ею по столу.
— Буду сидеть, и точка! Все сокрушу, всех вас порешу! Я капитан Мограс, мировая сенсация, новый непревзойденный аттракцион в воздухе! Не боюсь я вас!