Собрание стихотворений
Шрифт:
И ветвями переплетены.
Полусвет становится лучист.
Перед самой рамой -- шелковист -
Содрогается последний лист.
Не позднее 12 ноября 1909
>
x x x
Пустует место. Вечер длится,
Твоим отсутствием томим.
Назначенный устам твоим
Напиток на столе дымится.
Так ворожащими шагами
Пустынницы не подойдешь;
И на стекле не проведешь
Узора спящими губами;
Напрасно резвые
Покуда он еще дымит -
В пустынном воздухе чертит
Напиток долготерпеливый.
Не позднее 12 ноября 1909
>
x x x
В смиренномудрых высотах
Зажглись осенние Плеяды.
И нету никакой отрады,
И нету горечи в мирах,
Во всем однообразный смысл
И совершается свобода:
Не воплощает ли природа
Гармонию высоких числ?
Но выпал снег -- и нагота
Деревьев траурною стала;
Напрасно вечером зияла
Небес златая пустота;
И белый, черный, золотой -
Печальнейшее из созвучий -
Отозвалося неминучей
И окончательной зимой.
Не позднее 12 ноября 1909
>
x x x
Дыханье вещее в стихах моих
Животворящего их духа,
Ты прикасаешься сердец каких,
Какого достигаешь слуха?
Или пустыннее напева ты
Тех раковин, в песке поющих,
Что круг очерченной им красоты
Не разомкнули для живущих?
Не позднее 12 ноября 1909
>
x x x
Нету иного пути,
Как через руку твою -
Как же иначе найти
Милую землю мою?
Плыть к дорогим берегам,
Если захочешь помочь:
Руку приблизив к устам,
Не отнимай ее прочь.
Тонкие пальцы дрожат;
Хрупкое тело живет:
Лодка, скользящая над
Тихою бездною вод.
Не позднее 13 декабря 1909
>
x x x
Что музыка нежных
Моих славословий
И волны любови
В напевах мятежных,
Когда мне оттуда
Протянуты руки,
Откуда и звуки
И волны откуда,-
И сумерки тканей
Пронизаны телом -
В сиянии белом
Твоих трепетаний?
Не позднее 13 декабря 1909
>
x x x
На темном небе, как узор,
Деревья траурные вышиты.
Зачем же выше и все выше ты
Возводишь изумленный взор?
– - Вверху -- такая темнота,-
Ты скажешь,-- время опрокинула
И, словно ночь, на день нахлынула
Холмов холодная черта.
Высоких, неживых дерев
Темнеющее рвется кружево:
О, месяц, только ты не суживай
Серпа, внезапно
Не позднее 17 декабря 1909
>
x x x
Где вырывается из плена
Потока шумное стекло,
Клубящаяся стынет пена,
Как лебединое крыло.
О, время, завистью не мучай
Того, кто вовремя застыл.
Нас пеною воздвигнул случай
И кружевом соединил.
1910
>
x x x
Когда мозаик никнут травы
И церковь гулкая пуста,
Я в темноте, как змей лукавый,
Влачусь к подножию Креста.
Я пью монашескую нежность
В сосредоточенных сердцах,
Как кипариса безнадежность
В неумолимых высотах.
Люблю изогнутые брови
И краску на лице Святых,
И пятна золота и крови
На теле статуй восковых.
Быть может, только призрак плоти
Обманывает нас в мечтах,
Просвечивая меж лохмотий,
И дышит в роковых страстях.
Лето 1910, Лугано
>
x x x
Под грозовыми облаками
Несется клекот вещих птиц:
Довольно огненных страниц
Уж перевернуто веками!
В священном страхе зверь живет -
И каждый совершил душою,
Как ласточка перед грозою,
Неописуемый полет.
Когда же солнце вас расплавит,
Серебряные облака,
И будет вышина легка,
И крылья тишина расправит?
Не позднее 5 августа 1910
>
x x x
Единственной отрадой
Отныне сердцу дан,
Неутомимо падай,
Таинственный фонтан.
Высокими снопами
Взлетай и упадай
И всеми голосами
Вдруг -- сразу умолкай.
Но ризой думы важной
Всю душу мне одень,
Как лиственницы влажно
Трепещущая сень.
Июль 1910
>
x x x
Над алтарем дымящихся зыбей
Приносит жертву кроткий бог морей.
Глухое море, как вино, кипит.
Над морем солнце, как орел, дрожит,
И только стелется морской туман,
И раздается тишины тимпан;
И только небо сердцем голубым
Усыновляет моря белый дым.
И шире океан, когда уснул,
И, сдержанный, величественней гул;
И в небесах, торжествен и тяжел,
Как из металла вылитый орел.
Не позднее июня 1910
>
x x x
Когда укор колоколов
Нахлынет с древних колоколен,
И самый воздух гулом болен,
И нету ни молитв, ни слов -
Я уничтожен, заглушен.
Вино, и крепче и тяжеле